Фельдмаршал

Шхуна, отчалив, вскоре подошла к флоту датчан. Делегаты, мельком окинув флот, насчитали двадцать семь больших военных кораблей, не считая меньших размером. С ними же, было заметно, находились и корабли под флагом Любека. С одного из кораблей им просигналили, указав на флагманский корабль, чтобы они пристали туда. Делегаты поднялись на корабль по верёвочной лестнице, сброшенной им с борта. Вступив на палубу, шведские советники увидели перед собой группу морских офицеров. Адмирала они знали, по прошлому, в лицо. Это был старый, опытный адмирал Педер Скрам, угрюмого вида флегматичный человек, с густой короткой бородой.

– Господин адмирал! – обратился Рос к нему. – Нас, советников короля Эриха, направили на переговоры с датской стороной в Ростоке. На конференцию, где состоятся переговоры о заключении мира между Швецией и Данией!.. И мы просим выдать нам паспорта для проезда в Росток!

Могучего сложения швед, Густав Рос, молодой и смелый, не произвёл впечатления на холодного рассудком и телом старика-адмирала. Тот скучным взглядом посмотрел на него, с высоты своего положения.

– У меня есть указание короля Фредерика не выпускать никого из Швеции! – по-старчески раздельно произнося каждое слово, «пробулькал» адмирал, не вынимая изо рта трубку.

На лицо Роса набежала тень, глаза потемнели… Йоран Гилленстьерн сдержал его. Делать было нечего. Они вернулись в порт. В этот же день они отправили в Копенгаген своего секретаря всё с тем же: просить у датской стороны паспорта для проезда в Росток. Вернувшийся оттуда секретарь ничем не обрадовал их. И они поняли, что это нарушение мирного договора не означает ничего другого, как объявление войны.

А в это время, когда они сидели в Кальмаре, в Стокгольм прибыл герольд[109] от короля Фредерика.

Конец первой декады августа. Стояла чудесная, ещё по-летнему тёплая погода.

В Стокгольме, от церкви Стурчюркан, по улице и на мосту, ведущему к королевскому замку, стояли драбанты, вооружённые, со щитами и в кирасах… Герольд, в своём одеянии, шёл в сопровождении королевских пажей, празднично одетых.

Вот миновали они мост, вошли в ворота замка, направились к дворцу, стоявшему посреди двора замка… В дверях, широко открытых, застыли всё те же драбанты, как на плацу.

Герольда ввели в палату, заполненную высшими сановниками государства. На троне, напротив дверей, у стены с гербом Швеции и флагом, сидел король Эрих. По обеим сторонам от трона стояли рыцари в доспехах.

Следом за герольдом вошли и два его персеванта[110].

Герольд был в долматике откуда-то из Франции, геральдический плащ накинут был на нём, расшит гербами датскими, под ним котта подтянута широким кожаным ремнём, шляпа с павлиньим пером, чулки, короткие штаны и башмаки, массивные, высокие.

Он вступил в палату под стук своих тяжёлых башмаков, прошёл вперёд среди шведских дворян, рассекая их ряды для персевантов, которые держались чуть за ним.

И тут он остановился перед троном. С чего-то он смутился вдруг, увидев короля на троне, а подле трона рыцарей, взирающих надменно на него. Все при оружии, в доспехах полных: на поясе тяжёлый меч, он грозен в бою… И сумрачные взгляды недоверчивых людей, встречающих гостей незваных… Угрюмые, враждебные все лица…

Эрих улыбнулся, настроенный позабавиться игрой на этой церемонии.

– Что привело вас к нам? – спросил он герольда.

Ещё раз улыбнулся он ему, рассеивая тем его смущение невольное.

Шведские дворяне, сопровождавшие гостей, отошли в сторонку. Персеванты же подтянулись ближе к герольду. А тот, почувствовав рядом своих, приободрился и начал речь, заученную наизусть:

– От его величества Фредерика II, короля Датского и Норвежского, манифест его величеству королю Шведскому Эриху! Поскольку король Эрих присвоил себе герб датский и норвежский, старался отторгнуть от короля Фредерика земли его брата, герцога Магнуса, епископа Эзельского, постоянно тревожил судоходство по Восточному морю, захватил многие купеческие суда и сделал нападение на датский флот ниже острова Борнхольм[111]!..

Тут он сделал паузу, вздохнул печально, как будто сокрушался из-за того, что принёс дурную весть. Затем он закончил свою речь:

– То и вынужден король Фредерик поднять оружие!..

Это было объявление войны. Но никто здесь, в Швеции, не удивился этому. Война с Данией уже давно витала в воздухе, к ней готовились и та и другая сторона. И начало её воспринималось как что-то обыденное, вроде того – не пора ли начать турнир, съехаться, размяться, поскольку застоялись…

Эрих снова усмехнулся, глядя в лицо герольду, всё так же доброжелательно. И он стал методично, последовательно анализировать каждое обвинение датской стороны.