Фельдмаршал

Её снова привели в чувство.

Теперь взгляд у неё стал осмысленнее, в нём перестали метаться только чувства. Пришёл на помощь ей рассудок: в борьбу включился разум, мысли, они же хитрость породили.

Непроизвольно поднося руку к разгорячённой ужасом голове, собираясь отстаивать вот перед этими жестокими людьми свою любовь, её взгляд невольно задержался на обручальном кольце. Она вздрогнула, увидев девиз, начертанный на нём… Это кольцо, с большим алмазом, с выгравированной номограммой на золоте, подарил ей Юхан.

«Nemo nisi mors»[106]! – мысленно повторила она начертанное по латыни.

Выставив руку с кольцом вперёд к судьям, словно защищаясь им или заговаривая их, явившихся откуда-то из темноты, она повторила вслух:

– Nemo nisi mors!

Заметив, что они не понимают по латыни, она, с трудом подбирая шведские слова, коверкая их, громко повторила по-шведски:

– Никто… кроме… смерти!

Юрген слегка усмехнулся на эту наивность юной польской принцессы, полагавшей, что этим можно кого-то испугать здесь, на севере.

– Хорошо, ваше высочество! Вы разделите со своим супругом, герцогом Юханом, заключение в замке Грипсгольм!.. Ваш придворный штат будет состоять из камер-юнгферы и одной служанки!

Он приказал драбантам проводить принцессу с её служанками к её супругу и там их, супругов, оставить наедине в камере.

Через два дня Юхана и Катерину доставили на галере по протоке Зюдерстрем сначала в Стокгольм. И там собравшиеся по обоим берегам реки толпы народа могли видеть Юхана, скованного, на верхней палубе, чтобы его можно было узнать издалека. Рядом с ним, прижавшись к нему, сидела его супруга. Так каждый мог убедиться собственными глазами, что ни он, ни его супруга не сбежали в Польшу. На этой же галере находился Клас Флемминг, которому было поручено охранять с ротой солдат герцога, доставить его в замок Грипсгольм. Там же, в замке, Флемминг передал заключённых новым охранникам: Монсому Соменому с четырьмя его помощниками.

Всех придворных служителей герцога, оказавших сопротивление при осаде замка Або, судили, многих приговорили к смерти. Женщин отослали в крепость Эскилступ под надзор. Строго поступила комиссия риксдага и с иностранцами, оказавшимися в замке. Их не лишили жизни, но поместили в заключение. Пятерых польских дворян, приехавших вместе с принцессой, впоследствии разменяли на шведских пленных, находившихся в Польше. Движимое имущество герцога было описано и поступило в королевскую казну.

* * *

В июле месяце этого же года в канцелярию короля Эриха пришло сразу несколько писем об одном и том же деле. И секретарь Герман Брусер зачитал королю сначала первое письмо, от курфюрста Саксонского Морица. Курфюрст предлагал королю Эриху своё посредничество для переговоров о мире с датским королём Фредериком.

Зачитав письмо, секретарь поднял взор на короля.

Заметив его кивок головы, мол, продолжай дальше, он зачитал следующее письмо, теперь от ландграфа Гессенского Филиппа. Оно содержало то же предложение о посредничестве на переговорах.

«А ведь недолго обижался на меня за то, что я унизил при сватовстве его дочь Кристину!» – с тёплым чувством подумал Эрих о ландграфе.

Третье письмо, от курфюрста Бранденбургского, было всё о том же.

– Они что – сговорились? – рассмеялся Эрих и дал распоряжение отправить делегацию от Швеции на конференцию в Росток, где предлагали посредники собраться на Варфоломеев день.

Делегацию снарядили из государственных советников: графа Густава Роса и Йорана Гилленстьерна. И те отправились в Кальмар, чтобы плыть оттуда дальше на корабле.

Кальмар – порт и торговый город неподалеку от датской границы. Торговые суда со всего Восточного моря[107] идут сюда, этот порт не минуют. Мелкие и крупные шхуны, барки[108] везут сукно и пиво из ганзейских городов, вино откуда-то из южных стран, орех мускатный, имбирь и перец всё оттуда же. А с севера, откуда-то с Нарвского хода, торопятся суда с железом, маслом, мехами, везут пеньку и лён.

Рос и Гилленстьерн, пройдясь со своими секретарями в порту, хотели было присмотреть какую-нибудь шхуну, которая доставила бы их на один из кораблей датского флота, который стоял южнее острова Эланд, как им уже сообщили торговцы. И это, что датский флот стоит поблизости от шведских границ, от Кальмара, насторожило всех на торговых судах. В порту чувствовалась нервозность. Все опасались, что их суда с товарами могут в любой момент захватить датские корабли и увести куда-нибудь в Данию.

Наконец они нашли шкипера, смельчака, готового за деньги рискнуть: доставить их на адмиральский корабль датчан.