Фельдмаршал

Лёгкий шумок от говора множества людей гулял свободно по палате и вылетал в окна, распахнутые настежь вот в этот жаркий летний день.

Когда всё немного улеглось, в дверях появился королевский герольд с длинным жезлом. Войдя в широко раскрытые двери палаты, он трижды стукнул жезлом об пол.

– Его величество король Густав!..

В зале все встали со своих мест, замерли, в почтении склонив головы.

Король вошёл в палату медленными шажочками, слегка приволакивая по-стариковски ноги. Было явно заметно, что он очень болен.

Он прошёл вперёд, сел на трон. За ним прошли его сыновья. Старший, кронпринц Эрих, встал рядом с ним – по левую руку. За ним, тут же у трона, встали Юхан и Магнус; последний – болезненного вида юноша… Самый младший, Карл, десяти лет от роду, устроился у коленей отца.

Король сделал слабый жест рукой, приглашая сенаторов садиться.

Сенаторы сели.

Все уже знали, что говорить будет он.

Начал он с того, что поблагодарил всех чинов за повиновение, которое они всегда оказывали ему.

– Вы, добросердечные шведы! – глубоким, проникновенным голосом обратился он к слушателям. – Видите меня здесь в королевских чертогах!.. Но не забывайте, что я скитался, как Моисей, сорок лет по пустыням, одетый в рубища, и питался самой беднейшей пищей! Эта же перемена есть только дело Божье!..

Он напомнил им совсем недавнее их положение, положение Швеции.

– Сейчас же вы, шведы, избавлены от тягчайшего не только светского, но и духовного ига!..

Его голос дрогнул. Он знал, что говорил.

– Однако не я, как малейшее орудие, избавил вас от того! А Бог, которого мы все должны за то благодарить!

Он перекрестился на распятие. Но в том не было притворства.

– Всемогущий возвысил меня, как Давида, от пастуха до владыки над своим народом!..

Он остановился на несколько секунд. Затем, обведя добрым взглядом ряды сенаторов, стал говорить дальше:

– Я осознаю свои погрешности и слабости. И прошу в том у вас прощения… Да, многие считали меня за жестокого короля. Но придёт время, и вы ещё будете сожалеть обо мне… И я надеюсь, что память обо мне продлится более, чем моя жизнь…

И вот настал момент сказать ему то, что беспокоило его:

– Теперь же я призываю вас к согласию и покорности моему преемнику!.. Если вы, шведы, будете согласны между собой, то не нужна будет вам иностранная помощь и затратные разорительные для страны союзы!

Он вздохнул, просветлел лицом.

– Да, конец моей жизни уже близок… Я это чувствую…

Сенаторы сидели, слушали. На лицах скорбь, внимание… И тут же восторг от присутствия его, короля всех шведов… А вот там, видны, и слёзы на глазах…

– И я хочу проститься с вами… Вы, дети мои! С прискорбием и великой любовью покидаю я вас! И чувствую в том свою вину…

Он как-то странно открыл рот, словно задохнулся или ему не хватало воздуха. Все чувства незаурядной личности, познавшей людскую низость, падение и горечь поражений, взлёт духа, ненависть, любовь одновременно обострились…

Он успокоился и теперь перешёл к самому главному.

– Господа сенаторы!.. И вы, советники, мои помощники! Прошу зачитать моё завещание!

Спикер риксдага встал с места, сделал два шага к трону, поклонился королю. Затем он повернулся к сенаторам:

– Господа сенаторы! Прошу заслушать завещание его величества, короля Швеции Густава Вазы! Прошу всех встать!

Сенаторы встали.

Спикеру подали свиток, перетянутый шнурком с красно-восковой печатью с королевским гербом.

Он снял печать, развернул лист бумаги, поднял глаза на короля.

Густав кивнул ему головой.

Сильным, властным голосом спикер стал читать. Зачитав завещание, он положил его на стол.

– Господа сенаторы! – обратился он к аудитории. – Если вы согласны исполнить волю его величества короля Густава, прошу подписать это завещание!

Сенаторы стали подходить по очереди к столу и подписываться внизу листа с королевским гербом.

Когда все сенаторы подписали завещание, спикер снова обратился к ним:

– Господа сенаторы! Прошу дать клятву в подтверждение исполнения этого завещания!

Спикер взял у служителя лист с клятвой королю и стал зачитывать её:

«Клянусь я, сенатор шведского риксдага, хранить и выполнять завещание короля Густава о престолонаследии, принятое и узаконенное в силу принятого в Вестеросе 1554 года постановления о наследии, и присягаю в верности кронпринцу Эриху!..»

Сенаторы после каждого предложения, громко, в голос, повторили завещание.

Затем зачитали его духовную, в которой король выразил желание быть погребённым вместе со своими покойными супругами, Катариной и Маргаритой, в Упсальском соборе, в склепе под хорами Пресвятой Девы Марии…

Поблагодарив ещё раз сенаторов за послушание, Густав тяжело поднялся с кресла.

Сенаторы встали тоже.

Король направился к выходу из палаты, медленно, опираясь на плечо Эриха.

За ними двинулись другие его сыновья, Юхан, Магнус и Карл, далее сенаторы, придворные чины…

Король, седой и высокий ростом, несмотря на то что выглядел могучим, как древний викинг, был всё же угнетён годами, пережитым, правлением…

Его провожали далеко.