Фельдмаршал

Недавно, не прошло ещё и четырех лет, как всё тот же герцог Альба, с которым они должны были встретиться, ввёл в Антверпен испанский гарнизон и построил в нём форт и цитадель.

Всё в городе было то же самое, как и в Амстердаме. Но здесь Ганзейский двор появился совсем недавно, всего каких-то семь лет назад. Биржа и ратуша, и башня на ратуше, с чего-то квадратная, так хорошо знакомая тем, кто хоть раз был во Флоренции. И та же готика в соборах удивляла взоры всех, не устающих созерцать красоту мирского.

– Город стал чахнуть! – открыто и резко говорили купцы, не боясь испанских солдат, шпионов и наушников. – Торговля падает! Купцы боятся ходить сюда!.. На море спокойнее! Хотя и там хватает разбоя! Но от морских разбойников, от каперов, ещё можно спастись, если корабль хороший! А здесь? Куда от них-то, испанцев, денешься!..

– Вы, господа, шведы, и вроде бы не имеете отношения к испанцам! И вот попомните: народ скинет сапог испанский! Резня будет, резня! – как заклинание, повторил трактирщик, сумрачно окидывая своё грязное и тесное помещение, которое уже не раз разоряли пьяные испанские солдаты.

Такое услышали они в трактире, куда по старой памяти зашли в порту, чтобы промочить горло.

– И всё он, герцог Альба!..

Они слушали, молчали. Им ещё предстояло идти к этому герцогу на приём.

– А как Нарвский ход? – спросил Понтус словоохотливого трактирщика. – Прибыль даёт? И пойдут ли купцы на то, чтобы закрыть его?

Купцов он не спрашивал бы даже. А вот здесь, в Антверпене, его интерес проснулся снова.

– Нет! – резко отверг трактирщик. – Там прибыль такая, что у меня и в голове не умещается! А ты, хороший шведский господин, хочешь их лишить этого!

Он насупился, похоже, обиделся за что-то на Понтуса.

– Ганза не пойдёт на то! – снова повторил он. – И на герцога Альбу не надейтесь! Он хотя и испанец, наш враг, но не дурак!.. Знает, что с Ганзой тягаться тяжело! Она ведь сильна не только мошной! Может купить и флот! Что ты тогда на это скажешь? – спросил он Понтуса.

Понтусу нечего было отвечать. Такое он уже слышал в том же Любеке.

Поблагодарив трактирщика, они пошли в город.

В ратуше, как было и в других ганзейских городах, они получили всё тот же ответ.

К герцогу Альбе они попали на третий день после приезда в Антверпен.

Альба, уже немолодой, предстал перед ними на приёме, одетый с испанской изысканностью первого придворного кавалера. Холодный взгляд человека, который может поверить во что угодно, только не в рай божий, но уверенный, что священная инквизиция и её верные слуги-иезуиты были благословлены самим Христом. И это смешалось с европейской образованностью, перед которой может лишиться силы всё… Он, Фернандо Альварец де Толедо, шестидесяти пяти лет от роду, с узкой жиденькой бородкой, такими же усами, с костлявым длинным лицом, был жестоким, хитрым и опасным врагом Франции. Говорил он отрывисто, как в казарме или на поле боя, командуя сражением. И требовал, решительно требовал исполнять все свои приказы…

– Я передам королю Филиппу письмо вашего государя. Но, господа, торговля не в нашей власти! Не всё можем мы в этом божьем мире! – смиренно, ханжески перекрестился он одними пальцами, не шевеля рукою.

Понтус напрягся в ожидании выпада с его стороны. Его уже предупредили знающие люди, что если Альба начал креститься, то жди от него какую-нибудь пакость.

– Ваше сиятельство, есть ещё просьба короля Юхана к королю Испании, вашему государю! – наклонив почтительно голову, начал Понтус. – Король Юхан просит содействия короля Испанского в деле Остфрисландского княжества. Там идёт спор между графом Иоганом и его братом, графом Эдцардом. Последний же приходится нашему королю зятем. Граф же Иоган возымел намерение разделить графство! Что противоречит всем обычаям!.. И это неизбежно ослабит Остфрисландское княжество, подорвёт стабильность в центре Германии.

Герцог поморщился. Опять этот северный король всех шведов надоедает всё с тем же. Не так давно его старший брат, король Эрих, не давал покоя английской королеве Елизавете своим сватовством. А это угрожало католической Испании великими бедами, если бы эти два королевства объединились под одним монархом…

У него же, у Понтуса, была и ревность вот к этому герцогу как к полководцу. И в этом тот, что таится, не нравился ему, генералу де ла Гарди, французу. Хотя Испания и была рядом с его родным краем, Лангедоком.

– Что же касается дела графа Остфрисландского, – стал вслух рассуждать герцог Альба, как бы приглашая к этому и их, послов. – То, господа, я должен сразу сказать вам правду. У меня есть сомнение, что мой король сможет как-то повлиять на это дело. Этот спор, господа, всё же ближе императору Максимилиану… И хотя император и наш король – двоюродные братья, но…

Он на мгновение замялся.

– Но между ними холодные, слишком холодные отношения. Поэтому вашему государю, полагаю, следует обратиться прямо к императору.

Об этом Понтус уже слышал кое-что, так же как слышал, что никто не знает, с кем у того же короля Филиппа имеются тёплые человеческие отношения.