Читаем Фаустус и другие тексты полностью

Считается, что чувствуешь, считается, что понимаешь, что что-то говоришь, когда говоришь: «Я мыслю», но что такое «Я», что такое «мыслю»? Что такое узнавать, что такое знать, что такое быть и что такое видеть? Что такое говорить и что такое слышать? Полное крушение словаря.

(…)

Почет тебе, безобразие, жуткая вычурность, кохин сёрдант харнак эмесин, или дивное смущение от виновности, бесформенное и несуразное, или гнусный беспорядок! Слава вредоносному вытеснению трупиллярному пезделию коему КсиКсит пачкуны гломимаманные! Хох! горлотка Барабаса достойна Баратсахала перебулдингавши боты, бачкун борзо башмань макмиш томящ мюмю! у Ретига на рю Секветиг у тарамантига там Решитек поживал.

(из «Дневников без даты»)
<p>Предисловие</p>Прежде чем изобрели языки,«Собака» не означало «собака» иесли кто-то говорил «собака», понималибыть может под этим ногу. Бытьможет не обходилось также без страха, ибоимен не существовало; простопо привычке поговорить.После того как изобрели языки,все знают, что их имена необязательны для вещей; что«собака» могло бы подразумевать и «нога». Нознают также, что «собака» могло быозначать и не «лапа» и не «собака», моглоб и не быть именем никакой вещи,никакого животного. Если б собака былазвуком без применения, можно было быпопробовать употребить «собака», чтобычто-то сказать.А теперь, когда кое-какие словачто-то значат, можно задуматься,чем были их звуки до того, какими воспользовались.«Посох» могло б значить «ухо»,«Дарданелла» могло б значить «Груди» или«консьержка»,«Солевар» могло б значить «редкий»или «след» означать «тянуть».Но ФЕВУЛЕТРАК не говорит ничего овсем этом; ФЕВУЛЕТРАК: что этозначит?Существительное могло б бытьглаголом, союз мог бытьименем, имя нарицательноеименем собственным.«Кирш», «Скутер» именами собак,«Макс» зубной пасты,«Солилэн» именем для влюбленных.«Шаль» могло бы означать пищать,«Кошечка» быть именем кухаркиНо ШАЛЬМАКСУТЕР не означаетничего, что пришло бы на ум.ФЕВУЛЕТРАКДАРДАНЕЛЛА ничего не именуети что «ИМЕНУЕТ» значит?<p>Литании</p>
Перейти на страницу:

Все книги серии Очерки визуальности

Внутри картины. Статьи и диалоги о современном искусстве
Внутри картины. Статьи и диалоги о современном искусстве

Иосиф Бакштейн – один из самых известных участников современного художественного процесса, не только отечественного, но интернационального: организатор нескольких московских Биеннале, директор Института проблем современного искусства, куратор и художественный критик, один из тех, кто стоял у истоков концептуалистского движения. Книга, составленная из его текстов разных лет, написанных по разным поводам, а также фрагментов интервью, образует своего рода портрет-коллаж, где облик героя вырисовывается не просто на фоне той истории, которой он в высшей степени причастен, но и в известном смысле и средствами прокламируемых им художественных практик.

Иосиф Бакштейн , Иосиф Маркович Бакштейн

Документальная литература / Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное
Голос как культурный феномен
Голос как культурный феномен

Книга Оксаны Булгаковой «Голос как культурный феномен» посвящена анализу восприятия и культурного бытования голосов с середины XIX века до конца XX-го. Рассматривая различные аспекты голосовых практик (в оперном и драматическом театре, на политической сцене, в кинематографе и т. д.), а также исторические особенности восприятия, автор исследует динамику отношений между натуральным и искусственным (механическим, электрическим, электронным) голосом в культурах разных стран. Особенно подробно она останавливается на своеобразии русского понимания голоса. Оксана Булгакова – киновед, исследователь визуальной культуры, профессор Университета Иоганнеса Гутенберга в Майнце, автор вышедших в издательстве «Новое литературное обозрение» книг «Фабрика жестов» (2005), «Советский слухоглаз – фильм и его органы чувств» (2010).

Оксана Леонидовна Булгакова

Культурология
Короткая книга о Константине Сомове
Короткая книга о Константине Сомове

Книга посвящена замечательному художнику Константину Сомову (1869–1939). В начале XX века он входил в объединение «Мир искусства», провозгласившего приоритет эстетического начала, и являлся одним из самых ярких выразителей его коллективной стилистики, а после революции продолжал активно работать уже в эмиграции. Книга о нем, с одной стороны, не нарушает традиций распространенного жанра «жизнь в искусстве», с другой же, само искусство представлено здесь в качестве своеобразного психоаналитического инструмента, позволяющего реконструировать личность автора. В тексте рассмотрен не только «русский», но и «парижский» период творчества Сомова, обычно не попадающий в поле зрения исследователей.В начале XX века Константин Сомов (1869–1939) входил в объединение «Мир искусства» и являлся одним из самых ярких выразителей коллективной стилистики объединения, а после революции продолжал активно работать уже в эмиграции. Книга о нем, с одной стороны, не нарушает традиций распространенного жанра «жизнь в искусстве» (в последовательности глав соблюден хронологический и тематический принцип), с другой же, само искусство представлено здесь в качестве своеобразного психоаналитического инструмента, позволяющего с различных сторон реконструировать личность автора. В тексте рассмотрен не только «русский», но и «парижский» период творчества Сомова, обычно не попадающий в поле зрения исследователей.Серия «Очерки визуальности» задумана как серия «умных книг» на темы изобразительного искусства, каждая из которых предлагает новый концептуальный взгляд на известные обстоятельства.Тексты здесь не будут сопровождаться слишком обширным иллюстративным материалом: визуальность должна быть явлена через слово — через интерпретации и версии знакомых, порой, сюжетов.Столкновение методик, исследовательских стратегий, жанров и дискурсов призвано представить и поле самой культуры, и поле науки о ней в качестве единого сложноорганизованного пространства, а не в привычном виде плоскости со строго охраняемыми территориальными границами.

Галина Вадимовна Ельшевская

Культурология / Образование и наука

Похожие книги