Фауст

И Солнце самое блестит подобно злату:
Меркурий весть несет за милость и за плату;
Венера вам довольно ворожила,
Придет опять и улыбнется мило;
Луна, хоть девственна, причудливой бывает;
Коль Марс не встретится, он нам не угрожает.
Юпитер, как всегда, сиянием блистает;
Сатурн, хоть и велик, но не таков на глаз:
Он виден маленьким, да и далек от нас;
И, как металл, у нас цены он не нашел,
Добротность так себе, и слишком он тяжел.
Вот если Солнышко с Луной соединятся
Иль злато с серебром, так все развеселятся:
Появятся дворцы и всякие садочки,
И перси нежные, и розовые щечки;
Достигнет этого ученый человек,
Из наших никому не сделать и вовек.

Император

Я слушаю вдвойне все то, что он болтает,
Но все же он меня совсем не убеждает[69].

Говор толпы

Что мелет — шутит он цинично —
То календарно — то химично —
Я слушал, ждал — один обман
Хоть и учен — мошенник он[70].

Мефистофель

Дивятся, словно спевшись в хоре,
Моим словам не верят все:
Кто думает о мандрагоре[71],
А кто другой — о черном псе[72].
Тот подивится, кто лишь шутит да хохочет,
Да и другой, что волшебство клянет,
Когда у первого подошву защекочет,
Второй же — с места не сойдет!
Вы чувствуете все влечение природы,
Что действует из недр земных и на людей,
Коль из земли сквозь тайные проходы
Пройдет влеченье: то немного, то сильней, —
Коль члены будут тяжестью объяты,
Иль вдруг проявится в ногах какой разлад,
Хватайтесь за кирки, беритесь за лопаты.
Схоронен шпильман там? Копайте — там и клад[73].

Говор толпы

Налились ноги, как свинцом —
Мне руку сводит костолом —
Большие пальцы на ногах
Так зачесались, просто страх —
Стена — приметы все кричат, —
Что здесь зарыт громадный клад.

Император

Живей! Тебя не отпущу я,
Испробуй сам, что наболтал,
Открой места, чтоб я видал.
И меч, и скипетр свой сложу я
И за работу сам примусь,
Когда в тебе не ошибусь.
Но если в лжи ты виноват,
Пошлю тебя я в самый ад!

Мефистофель

(про себя)

Туда я путь найти сумею…

(Вслух.)