Как будто злит нарочно:
Стою сегодня в первый раз
Я на ногах непрочно.
Супернатуралист
Мне в этой весело стране!
Возможно, без сомненья,
По духам зла составить мне
О добрых духах мненье.
Идут за искрой: клад иметь
Желают. Заблужденье:
Я кстати здесь; рифмуют ведь
С «сомненьем» – «привиденье».
Капельмейстер
В траве лягушки и сверчки -
Дрянные дилетанты!
Комарьи, мушьи хоботки!
Ведь вы же музыканты!
Sans souci все нас зовут;
Не сравняться с нами:
Ноги больше не идут -
Ходим вверх ногами.
Неловкие
Ловили прежде мы куски,
А ныне – ну их к богу!
Идём, стоптавши башмаки,
Мы на босую ногу.
Сюда пришли мы из болот,
Откуда мы и родом;
Однако дан нам полный ход
Блистать меж этим сбродом.
Падающая звезда
Я с высоты упала, свет
Повсюду разливая, -
И вот, подняться силы нет:
Лежу в траве одна я.
Нам места, места, тесно тут!
Ложись, трава под нами:
То духи, духи к вам идут
С тяжелыми ногами.
Пук
Что за грубый шум и стук!
Вы, слоны, смирнее!
Хочет сам сегодня Пук
Всех быть тяжелее.
Мчись, кому даны судьбой
Крылья, кто душою
В край стремится неземной, -
На цветы за мною!
Оркестр
Мгла тумана на полях
Проясняться стала;
Ветер шепчет в камышах, -
Мигом всё пропало.
Сцена 23. Пасмурный день. Поле
Фауст и Мефистофель.
Фауст
В одиночестве! В отчаянье! В страданиях долго блуждала она по земле – и вот теперь заключена, заключена в темницу на ужасные мучения, как преступница,- она, это несчастное, милое создание! Вот до чего дошло! И ты, изменник, недостойный дух, смел скрывать все это от меня! Стой же, стой теперь и вращай яростно своими сатанинскими очами! Стой и – терзай меня невыносимым своим присутствием! В плену! В не выразимом мучении! Предана власти духов и бесчувственно осуждающего человечества! И ты стараешься развлечь меня отвратительными удовольствиями, скрываешь от меня ее растущее горе, оставляешь ее гибнуть без помощи!
Она не первая.
Фауст
Пес! Отвратительное чудовище! О дух бесконечный! Преврати его, преврати червя этого в его собачий образ, который он так часто принимал ночью, бегая предо мною, вертясь под ногами беззаботного путника и бросаясь на плечи, чтобы увлечь падающего. Преврати его в этот излюбленный им образ, чтобы он пресмыкался передо мной по земле, чтоб я мог ногами топтать его отверженного. Не первая! О муки, муки, невыносимые для души человека! И не одно такое создание погибло в бездне горя и несчастья! И эта первая недостаточно искупила пред очами всепрощающего все грехи прочих в своем ужасном, смертном горе! Мозг мой и мое сердце терзаются, когда я смотрю на одну эту страдалицу, а ты издеваешься хладнокровно над судьбою тысяч существ!
Да, теперь мы снова приближаемся к границам нашего остроумия, туда, где человек теряет управление своим рассудком. К чему же ты вступаешь в общение с нами, когда не в силах поддержать его? Хочешь летать – и боишься, что голова закружится? Мы ли тебе навязывались или ты нам?
Фауст
О, не скаль же так на меня свои прожорливые зубы: это отвратительно! О великий, чудесный дух, удостоивший меня видеть лицо свое! Ты знаешь сердце мое, душу мою: к чему же было приковывать меня к этому постыдному спутнику, который во зле видит свою жизнь, а в убийстве – наслажденье!
Скоро ты кончишь?
Фауст
Спаси её или горе тебе! Тягчайшее проклятие на голову твою на тысячи лет!
Не в моих силах разрывать узы мстителя и снимать его затворы. Спаси ее! Но кто, скажи, ввергнул её в бездну погибели: я или ты?
Фауст дико озирается кругом.
За громы схватиться хочешь? Счастье, что не вам Даны они, жалким смертным! Сокрушить непокорного – вот известный прием тиранов, к которому они прибегают, когда их поставят в тупик.
Фауст
Веди меня туда! Она должна быть свободна.
А опасность, которой ты сам подвергаешься? Знай, что в городе ты оставил следы твоего кровавого греха. На месте убийства парят мстительные духи и ждут возвращения убийцы.
Фауст
Что ещё предстоит мне от тебя? Смерть и проклятие всей вселенной на тебя чудовище! Веди меня, говорят тебе, и освободи её!
Изволь, я сведу тебя. Слушай же, что я могу сделать,- ведь не все же силы земли и неба в моей власти. Я могу помрачить ум тюремщика, а ты завладей ключами и выведи её человеческою рукою. Я буду на страже: волшебные кони, которые умчат вас, будут готовы. Вот всё, что я могу.
Фауст
Туда – и сейчас же!
Сцена 24. Ночь. Открытое поле
Фауст и Мефистофель мчатся на вороных конях.
Зачем там слетелись у плахи они?
Мефистофель
Не знаю, но вижу, там что-то творят.
Взлетают, кружатся, спускаются вниз.
Мефистофель
То ведьмы.
Свершают какой-то обряд.
Мефистофель
Пускай их колдуют! За мною, вперед!
Сцена 25. Тюрьма
Фауст со связкой ключей и лампой перед железной дверью.
Вся скорбь людей скопилась надо мною:
Давно мне чуждым страхом я объят;
Вот здесь её, за влажною стеною,
Невинную, оковы тяготят.
Что ж медлишь ты, войти не смея?
Боишься встретить милый взгляд?