Фараон

– Гм! Если так, – заявил молодой жрец Сета, – то есть еще одно обстоятельство, о котором я доложу его величеству.

Он несколько раз глубоко перевел дух и сказал, понизив голос:

– На улицах Мемфиса жреческая партия объявляет, что…

– Что? Что? Говори смело, – ободрял его фараон.

– Что ты, государь, сошел с ума. Что ты не посвящен в сан верховного жреца и даже еще не коронован на царство… Что можно тебя… свергнуть с престола…

– Вот этого-то я и боюсь, – прошептала царица.

Фараон вскочил с места.

– Тутмос! – воскликнул он, и в голосе его почувствовалась вернувшаяся энергия. – Бери сколько хочешь солдат, иди в храм Птаха и приведи ко мне Херихора и Мефреса, обвиняемых в измене государству. Если они оправдаются, я верну им свою милость. В противном случае…

– Ты понимаешь, что ты говоришь? – остановила его царица.

На этот раз возмущенный фараон не ответил ей, присутствовавшие же члены совета закричали:

– Смерть предателям! С каких это пор в Египте фараон должен жертвовать верными слугами, чтобы вымолить себе милость у негодяев?

Рамсес ХIII вручил Тутмосу пакет с письмами Херихора к Ассирии и торжественно обратился ко всем:

– До усмирения бунта жрецов я передаю свою власть начальнику гвардии Тутмосу. Теперь слушайтесь его, а ты, досточтимая матушка, обращайся к нему со своими замечаниями.

– Мудро и правильно поступаешь, государь! – воскликнул верховный писец. – Фараону не подобает бороться с бунтом, а отсутствие энергичной власти может нас погубить.

Все члены совета склонились перед Тутмосом. Царица с воплем упала к ногам сына.

Тутмос в сопровождении генералов вышел во двор, велел первому гвардейскому полку построиться и обратился к солдатам:

– Мне нужно несколько десятков человек, готовых погибнуть во славу нашего государя.

Желающих оказалось больше, чем нужно было, и во главе их Эннана.

– Вы готовы на смерть? – спросил Тутмос.

– Умрем, господин, с тобой! – воскликнул Эннана.

– Вы не умрете, а победите подлых преступников, – ответил Тутмос. – Солдаты, участвующие в этой экспедиции, будут произведены в офицеры, а офицеры будут повышены на два чина. Так заявляю вам я, Тутмос, волею фараона главнокомандующий.

– Живи вечно!

Тутмос велел запрячь двадцать пять двуколок тяжелой кавалерии и посадить в них добровольцев. Сам же он, а также Калипп сели на коней, и вскоре весь отряд, держа направление на Мемфис, скрылся в облаке пыли.

Наблюдая это из окна царской виллы, Хирам склонился перед фараоном и тихо проговорил:

– Теперь только я верю, что ты, государь, не был в заговоре с верховными жрецами.

– Ты с ума сошел! – вспылил фараон.

– Прости, государь, но сегодняшнее нападение на храмы было подстроено жрецами. Каким образом они вовлекли в свой план ваше величество – не понимаю.

Был уже шестой час пополудни.

Глава XVII

Как раз в это же время жрец, дежуривший на пилоне храма Птаха в Мемфисе, сообщил заседавшим в зале верховным жрецам и номархам, что дворец фараона подает какие-то сигналы.

– Кажется, государь собирается просить у нас мира, – сказал, усмехаясь, один из номархов.

– Сомневаюсь, – ответил Мефрес.

Херихор взошел на пилон.

Это ему сигнализировали из дворца. Вскоре он вернулся и обратился к собравшимся:

– Наш молодой жрец справился очень хорошо… Сюда едет Тутмос с несколькими десятками добровольцев, чтобы арестовать нас или убить.

– А ты еще позволяешь себе заступаться за Рамсеса! – крикнул Мефрес.

– Заступаться я должен и буду, потому что дал в этом торжественную клятву царице… Если бы не досточтимая дочь святого Аменхотепа, наше положение не было бы таким, как оно есть.

– Ну а я не давал клятвы! – отозвался Мефрес и покинул залу.

– Что это он задумал? – спросил один из номархов.

– Старик окончательно впал в детство, – ответил Херихор, пожимая плечами.

Около шести часов вечера гвардейский отряд, не задерживаемый никем, подъехал к храму Птаха, и начальник его постучался в ворота, которые ему тотчас же открыли. Это был Тутмос со своими добровольцами.

Когда главнокомандующий вошел во двор храма, он удивился, видя, что навстречу ему шествует Херихор в митре Аменхотепа, окруженный одними жрецами.

– Что тебе надо, сын мой? – спросил верховный жрец главнокомандующего, несколько смущенного такой обстановкой. Но Тутмос быстро овладел собой и ответил:

– Херихор! Верховный жрец Амона Ливанского! На основании писем, которые ты писал Саргону, ассирийскому наместнику, – эти письма сейчас со мной, – ты обвиняешься в государственной измене и должен дать ответ перед фараоном.

– Если молодой царь, – спокойно ответил Херихор, – хочет уяснить себе цели, которыми руководился в своей политике вечно живущий Рамсес XII, пусть явится в нашу верховную коллегию; он получит там объяснения.

– Предлагаю тебе немедленно следовать за мною, если ты не хочешь, чтобы тебя заставили! – крикнул Тутмос.

– Сын мой, молю богов, чтобы они охранили тебя от совершения насилия и от наказания, какого ты заслуживаешь.

– Ты идешь? – спросил Тутмос.

– Я жду Рамсеса сюда, – ответил Херихор.