Фараон

– Ого! – воскликнул Менес (это был он). – Я вижу, ты изменился в высоких хоромах! Кожа гладкая, белые руки и золотая цепь на шее. Таких украшений долго еще придется ждать богине небесного океана, матери Нут!

Пентуэр хотел было снять цепь, но Менес остановил его, посмеиваясь.

– Не надо! – сказал он. – Если б ты знал, какие драгоценности у нас в небесах, ты не стал бы жертвовать золото… Что ж, пришел к нам пожить?

Пентуэр отрицательно покачал головой.

– Нет, – ответил он, – я пришел только поклониться тебе, божественный учитель.

– И опять во дворец? – смеялся старик. – Эх вы! Если бы вы знали, что теряете, пренебрегая мудростью ради дворцов, вас бы тоска заела.

– Ты здесь один, учитель?

– Как пальма в пустыне, особенно сегодня, когда мой глухонемой отправился с корзиной в Мемфис собрать что-нибудь у добрых людей для матери Ра и ее жреца.

– И не скучно тебе?

– Мне? – воскликнул Менес. – За время, что мы с тобой не виделись, я вырвал у богов несколько тайн, которых не отдал бы за обе короны Египта.

– Это секрет? – спросил Пентуэр.

– Какой секрет! Год назад я закончил измерения и расчеты, касающиеся величины земли…

– Как это понимать?

Менес оглянулся и понизил голос.

– Тебе ведь известно, – заговорил он, – что земля не плоская, как стол, а представляет собой огромный шар, на поверхности которого находятся моря, храмы и города…

– Это известно, – сказал Пентуэр.

– Не всем, – ответил Менес, – и уж никому не было известно, как велик может быть этот шар.

– А ты знаешь? – спросил чуть не в испуге Пентуэр.

– Знаю. Наша пехота делает в день около тринадцати египетских миль.[126] Так вот, земной шар так велик, что нашим войскам, чтобы обойти его кругом, понадобилось бы целых пять лет.

– О боги! – воскликнул Пентуэр. – И тебе не страшно думать о подобных вещах?

Менес пожал плечами.

– Производить вычисления – что же в этом страшного? – ответил он. – Вычислить размеры пирамиды или земли – не все ли равно? Я делал вещи потруднее – я измерил расстояние между нашим храмом и дворцом фараона, не переправляясь за Нил.

– Поразительно! – воскликнул Пентуэр.

– Что поразительно? Вот я открыл нечто, что в самом деле всех поразит, только не говори об этом никому. В месяце паопи (июль – август) у нас будет солнечное затмение. Днем станет темно, как ночью, и пусть я умру голодной смертью, если ошибся в расчете хотя бы на одну двадцатую часа.

Пентуэр коснулся амулета, который был у него на груди, и прочитал молитву. Потом сказал:

– Я читал в священных книгах, что не один раз уже, к великому огорчению людей, днем становилось темно, как ночью. Но отчего это бывает, я не знаю.

– Ты видишь там пирамиды? – спросил его Менес, показывая в сторону пустыни.

– Вижу.

– Теперь приставь ладонь к глазам.

– Не вижу.

– Ну так вот, солнечное затмение – это примерно то же самое: между солнцем и нами станет луна, заслонит отца света, и наступит тьма.

– И это случится у нас? – спросил Пентуэр.

– В месяце паопи. Я писал об этом фараону, надеясь, что он преподнесет какой-нибудь подарок нашему всеми забытому храму. Но он, прочитав письмо, поднял меня на смех и велел моему посланному отнести это известие Херихору.

– А Херихор?

– Дал мне тридцать мер ячменя. Это единственный человек в Египте, который уважает мудрость. А молодой фараон легкомыслен.

– Не будь строг к нему, отец, – сказал Пентуэр, – Рамсес XIII хочет улучшить положение крестьян и рабочих; он даст им отдых в каждый седьмой день, запретит бить их без суда и, может быть, наделит землей.

– А я говорю тебе, что он ветрогон, – ответил с раздражением Менес. – Два месяца назад я послал ему подробную записку о том, как можно облегчить тяжелый труд крестьян, и… он тоже высмеял меня! Это спесивый невежда.

– Ты предубежден против него, отец. А вот расскажи-ка мне про свой проект. Может быть, я помогу привести его в исполнение.

– Проект? – повторил старик. – Это уже не проект, а готовая вещь.

Он встал со скамьи и вместе с Пентуэром направился к пруду, на берегу которого стоял навес, густо обвитый вьющимися растениями. Под навесом находилось большое колесо, насаженное на горизонтальную ось, со множеством ведерок во внешней окружности. Менес вошел внутрь и стал переступать ногами; колесо вертелось, и ведерки, черпая воду из пруда, выливали ее в корыто, стоявшее выше.

– Любопытное сооружение, – сказал Пентуэр.

– А ты догадываешься, что оно может сделать для египетского народа?

– Нет.

– Так вот, представь себе такое же колесо, только в пять или десять раз больше, и что его приводит в движение не человек, а несколько пар быков.

– Да-да, я представляю себе, – сказал Пентуэр, – но только не понимаю…

– Да ведь это же так просто, – ответил Менес. – При помощи этого колеса быки или лошади смогут черпать воду из Нила и переливать ее в каналы, расположенные один над другим. И тогда полмиллиона человек, стоящих сейчас у журавлей, смогут отдыхать. Теперь ты видишь, что мудрость делает для человеческого счастья больше, чем фараоны.