Фантом

Тот продолжал мяться.

— Ну, говори-говори!

И здесь, казалось, лишенного нервов и чувств Сэма прорвало:

— Чертова служба! Никому и ничему нельзя верить! Жрем друг друга, как пауки в банке! Проклятые политики! Они, как всегда, в стороне, а мы по самые уши в дерме! За тридцать сребреников покупаем чужие души и теряем свои. Ради чего?

Саливан оторопел и в первую минуту не мог ничего сказать, а когда к нему вернулся дар речи, с изумлением воскликнул:

— Сэм, что с тобой?! Тебя какая муха укусила?

— Муха?! Если бы только муха, — и, спустив пар, Дункан с горечью произнес: — Абрахам, я двадцать лет в разведке и все чаще задаюсь вопросом: ради чего мы покупаем и растлеваем чужие души? Зачем в одном месте плодим террористов, а в другом — уничтожаем? Почему убираем одних марионеток, а вместо них сажаем других? Мы, что хотим заставить мир плясать под свою дудку? Но ради чего? Если…

— Хватит, Сэм! — оборвал Саливан, его лицо затвердело, и сухо отрезал: — Перестань нести этот вздор! Если бы это говорил желторотый Динар или Левицки, я бы еще понял. Но ты-то, старый волк?!

— Вот именно, что старый! Мы развалили советскую империю, а что дальше? Нас повсюду ненавидят и…

— Боятся, ты хочешь сказать! А это не одно и то же. Кто силен, тот и правит миром, и если мы сегодня отступим хоть на шаг, то завтра в Вашингтоне будут сидеть китайцы или русские. Ты этого хочешь?!

— Абрахам, я не о том!

— А я об этом! — сказал как отрезал Саливан и, поигрывая желваками на скулах, продолжал гвоздить его словами: — Не мне тебе говорить, что хозяином в двадцать первом веке будет тот, кто владеет ресурсами. Они есть у России. Сорок процентов всех мировых запасов! Сорок, ты только вдумайся! Это непозволительна роскошь! Варвары! Они ведут себя как собака на сене. Мы должны стереть с лица земли само понятие «Россия» и уничтожить славянский дух! Мы и никто другой должны править миром, иначе с потрохами сожрут нас!

— Но это новая мировая война?! — воскликнул Дункан.

— Зачем, война? Деньги, пропаганда и агенты влияния сделают это лучше любой атомной бомбардировки! Мы растлим их души, духовные ценности подменим ложными, столкнем лбами русского и татарина, чеченца и осетина, втопчем в грязь их правителей и потом без единого выстрела возьмем то, что должно по праву принадлежать нам. Карфаген должен быть разрушен! Ты слышишь, Сэм? Кремль должен быть разрушен!

— Кремль? В девяносто первом, а потом в девяносто третьем, когда они палили из пушек по своему парламенту, еще был шанс, но сегодня, когда русская газовая и нефтяная удавка душат Европу, такое невозможно! — усомнился Дункан.

— Невозможно? Глупости! Завтра мы вырвем сердце у южных славян — Косово, а послезавтра мать городов русских — Киев станет «вдовой».

Эти угрозы Саливана не были пустым звуком. С 1991 года как грибы после дождя на территории Украины росли и множились сотни неправительственных организаций. По официальным каналам — из госдепа США и неофициальным — через различные фонды — в них закачивались миллиарды долларов, направлялись тысячи «консультантов» с одной целью — уничтожить славянскую душу, чтобы затем столкнуть украинца с русским.

Глава тринадцатая По старому следу — в Воронеж

Едва только Кочубей с Остащенко вышли из кабинета, как Гольцев снова прилип к фотографиям с американскими инспекторами, находившимися 8 февраля на Йошкар-Олинской ракетной базе, и к снимкам, сделанным наружкой в конце апреля в парке ЦДХ. Неизвестный, беседовавший с доцентом, кандидатом технических наук подполковником Орестом Литвиным на террасе летнего кафе ЦДХ, и американский инспектор Дэвид Уильям Скотт, похоже, был одним и тем же лицом.

Удача, играющая в разведке и контрразведке далеко не последнюю роль, наконец, сказала свое веское слово. Но Гольцев все еще не мог поверить в нее. Против был «железный» аргумент: в те дни, когда Гастролер вышел на резидентуру ЦРУ в Киеве, Литвин вместе с семьей проводил отпуск у родителей жены. Подтверждением тому служили подшитые в дело на Доцента ориентировка из Воронежского управления ФСБ и копия страницы из журнала учета отпускников военкомата. В них черным по белому было написано, что с 17 по 26 декабря Литвин находился в Воронеже.

Но другой факт: фото наружки и фотографа из далекой Йошкар-Олы бесстрастно зафиксировали, что неизвестный, сидевший с Литвиным за одним столиком в ЦДХ 29 апреля с 13 часов 20 минут и до 13 часов 27 минут, и американский инспектор Дэвид Скотт были похожи как две капли воды.

Гольцев снова и снова вглядывался в их лица и пытался найти ответы на вопросы, которые противоречили логике и здравому смыслу. Последние материалы по другому подозреваемому — Дудинцу были куда более весомы, чем эти фотографии, и подтверждали версию о том, что именно он является Гастролером.