Фантастическое путешествие II

Он попытался сосредоточиться на окружавшем его в тот момент пространстве. Ему снова показалось, что девяносто восемь процентов всех молекул клетки — молекулы воды. Это явилось результатом их превращения в частицы данного организма. Но он не был в этом уверен. Как ни всматривался он вдаль, все, что можно было увидеть, — это слабые мерцания. Вероятно, фотоны, отскакивая от молекул, возвращались обратно к кораблю.

Внезапно Моррисон почувствовал, как над ним склонилась Калныня. Ее волосы коснулись его лица, и он почувствовал, уже не в первый раз, их свежий запах.

— Это ужасно, Альберт, — произнесла она.

Ее дыхание было несколько несвежим, и Моррисон невольно отпрянул.

Она это заметила, поскольку тут же прикрыла рот ладонью и виновато пробормотала:

— Извините.

Моррисон слегка покачал головой:

— Я тоже не благоухаю, как розовый куст. Сказывается напряжение и то, что практически ничего не ели. Глоток воды, вероятно, поможет.

— Наталья, — позвал он Баранову.

Все выпили по глотку воды, и это придало им немного бодрости.

Калныня протянула Моррисону маленький беленький шарик:

— Хочешь мятное драже?

Моррисон взял его и улыбнулся:

— На самом деле мятное?

Калныня посмотрела на Баранову, та равнодушно пожала плечами. Угостив Моррисона, Калныня другой шарик положила себе в рот. И снова повторила:

— Это ужасно, Альберт.

— Что ужасно, Софья?

— Как мы можем проплыть через всю клетку, так и не изучив ее детально?

— Но у нас ведь другая задача.

— Да, это так, но может оказаться, что пройдет много лет, прежде чем кто-то другой сможет снова проникнуть в клетку. А может, этого никогда не случится. И потом кто-то годы спустя прочитает, что наш корабль и экипаж были в клетке, но даже не потрудились посмотреть по сторонам. Они просто назовут нас варварами.

Калныня говорила шепотом и даже касалась его губами. Моррисону это было приятно.

Неужели его чувство опасности так притупилось, что он больше не обращал внимание на тот риск, которому они подвергались, проходя по краю бездны, какой могла стать неуправляемая деминимизация, на возможность мгновенной смерти? Несмотря на все, он радовался, казалось, такому обычному явлению близости с красивой женщиной.

А почему, собственно, он должен этому сопротивляться? Пусть это будет для него своего рода анестезией и поможет хоть на время все позабыть.

Он вдруг отчетливо вспомнил образ счастливой, улыбающейся, красивой девушки, который тогда возник у него перед глазами. Но эта мысль была не его, так как она внезапно пришла ниоткуда. Но сейчас она снова явилась к нему, и сердце наполнилось теплотой.

У Моррисона вдруг возникло острое желание поцеловать Софью. Просто легонько дотронуться губами до ее щеки, но он поборол его. Если она неправильно его поймет, он будет выглядеть совершенным идиотом.

И поэтому он тихо сказал:

— Люди будущего поймут, что у нас была другая задача.

— Интересно, — произнесла Софья, быстро взглянув на Конева, который всегда внутренне замирал, но старался казаться невозмутимым, едва лишь Калныня починала говорить.

Она повернулась к своему компьютеру, переключила его на режим работы с лексикой и быстро набрала по-русски: «Юрий — фанатик, и он жертвует всем ради своей идеи. Нет никаких шансов улавливать мысли на расстоянии, но он всем пытается доказать обратное». Затем она все стерла и набрала следующее: «Мы являемся его жертвами». И снова стерла.

Вместо «мы», читай — «я», — с грустью подумал Моррисон. Он неуверенно глянул на свой прибор. Ему показалось, что волны мышления, которые до этого были тусклыми, сейчас стали более интенсивными. Он вгляделся в экран, пытаясь понять, как близко к аксону они теперь находились. Но сделать это было невозможно. Он отключил излучение и перевел компьютер на словарный режим работы.

Затем набрал русскими буквами: «Он тоже является жертвой самого себя».

Калныня тут же взбешенно напечатала: «Нет. Я не верю, что такие люди, как он, могут быть жертвами самих себя».

Моррисон с тоской вспо1омнил свою прежнюю жену, детей, неспособность убедительно доказать собственную теорию или отказаться от нее и набрал: «Я думаю, каждый из нас я является прежде всего жертвой самого себя». Затем быстро переключил компьютер на режим приема волн мышления.

У него вдруг перехватило о дыхание. Волны на экране показывали высокую 1 интенсивность, и это несмотря на то, что прибор р работал на небольшой мощности.

Он открыл было рот, чтобы прокомментировать увиденное, но его опередил Дежнев:

— Клеточная мембрана подворачивает в сторону, мы поворачиваемся следом за ней.

«Вот чем это объясняется, — подумал Моррисон. — Клетка сужается по напра>авлению к аксону, и скептические волны становятся более концентрированными. Его прибор, отфильтровывая все ненужное, будет распространять скептические волны внутри корабля. Что же произойдет в результате?»

— Посмотрим, что за этим последует? — удовлетворенно произнес Конев. — Альберт, включи свою машину на полную мощность.

— Я надеюсь, что бы ни произошло, мы получим ответ, или хотя бы начало ответа.

— Я уже устала ждать, — послышался голос Барановой.