Фальшивая жизнь

– А зря! На юрфаке, между прочим, очень даже интересно. И экзамены там, кстати, такие же, как и в Герцена. Что, не сдашь, что ли?

– Побаиваюсь, – честно призналась девчонка. – Вдруг да не поступлю? Это же универ все-таки!

– Ну, не боги горшки обжигают. Я ведь на полном серьезе, Женя! – Владимир Андреевич говорил вкрадчиво, словно вел допрос. Ну, так и дело-то было важное! – Ты подумай, ага? А мы бы тебе от прокуратуры – направление! Знаешь, льготный набор…

Вот тут девушка заморгала:

– Направление? Мне?

– Ну, а почему бы и нет? Я как раз сейчас туда-обратно мотаюсь – так и привез бы. Только копию паспорта сделай. И аттестата. Есть у тебя паспорт-то?

– Есть. Молодым ведь всем, кому шестнадцать… – У Женьки вдруг закружилась голова – по-настоящему! Вот кто бы мог подумать, что так… Даже не знала, что и сказать…

– А… копию от руки можно?

– Можно! – ободряюще кивнул Алтуфьев. – Я лично заверю. Даже не думай, Женя! Такие приметливые и дотошные люди, как ты, нам очень-очень нужны.

Надо сказать, девушка вышла из кабинета в смятении. Уселась на сиденье, завела свою щегольскую «Вятку»… и вдруг улыбнулась: «Ну, а что? Почему бы и нет? Тем более направление!»

– Эх! Красавица, комсомолка, спортсменка… и вообще – молодец! – Глянув на отъезжающую Женьку в окно, Алтуфьев радостно потер руки и хмыкнул: – А ты, Владимир Андреевич, – тот еще жук! Надо же, сагитировал девочку. Уговорил!

Трескуче зазвонил телефон. Бросив на стол портсигар, следователь взял трубку:

– А, Сергей Петрович! Рад слышать. Ну, докладывай, что там у тебя?

Пенкин порадовал, очень! По его поручению (с подачи Алтуфьева) ленинградские опера вышли-таки на любовника Ираиды Векшиной! Вышли не то чтобы легко, но и без особых усилий. В торге-то в основном женский коллектив, что ж вы хотите? И чтобы женщина да перед коллегами не похвастала, что у нее есть мужчина? Пусть и не муж, пусть хоть какой, но – «мой»! Вот и Ираида Федоровна проговорилась… нарочно, чтобы все слышали и завидовали! Сначала эдак вскользь упомянула – «мой», а потом и коллеги женского пола любопытство проявили… как те старушки на лавочке в Автово.

– Ну-ну, Сереж, не тяни!

– И человек этот – некий Авдейкин, Игорь, экспедитор Тянского городского торга! – торжествующе доложил Пенкин. – Кстати, из моего списка, помните? Отсидел два года в ИТК-12 дробь два, в Пермском крае, за кражу. Два года назад освободился, вернулся в Тянск, встал на учет в милиции и устроился на работу на железнодорожный склад грузчиком, потом перевелся экспедитором в торг. И завел себе любовницу в Ленинграде – Ираиду Векшину! Ведет себя положительно и вообще, как записал в наблюдательном деле участковый, твердо встал на путь исправления. Но… мне кажется, – ниточка! А, Владимир Андреевич?

– Молодец, Сережа! – закричал в трубку Алтуфьев. – Ты вот что… особо пока не радуйся, но за ниточку потяни! Аккуратненько так потяни, чтобы не оборвалась. С участковым поговори, с операми… В общем, приглядись к этому Авдейкину, только, смотри, не спугни.

– Есть, товарищ младший советник юстиции!

– Ну вот и славно. Начинай пока осторожненько, но кота за хвост не тяни. Я приеду, помогу, план составим.

Положив трубку, Алтуфьев все же достал из портсигара сигарету и закурил, с наслаждением выпуская дым в распахнутую форточку. Честно говоря, не такой уж и плохой у «Памира» табак. Ничуть не хуже, чем у «Друга». Просто «Друг» – сигареты пижонские, а «Памир» – для простых работяг.

Докурив, Владимир Андреевич глянул на часы – золотистую, с синим циферблатом «Ракету» – подарок супруги на день рождения. Время было к обеду… Скоро должен был приехать и адвокат: Ломов – гусь крученый. Как раз на после обеда были вызваны эстонцы – вдруг еще чего вспомнили, да и так, кое-что уточнить.

Студентов нужно было допросить поскорее, уже сегодня они уезжали в Тянск вечерним автобусом, оттуда в Ленинград, а потом к себе, в Тарту, скорее всего, через Таллин. В общем, попутешествуют ребята, ну так ведь молодые – в радость! Задерживать их зря не хотелось, а потому Алтуфьев поторопился с обедом, благо столовая райпо (бывшая «рабочая») располагалась рядом, в одноэтажном кирпичном здании с веселенькими занавесками на окнах. Кормили там вкусно.

Был четверг – рыбный день. Поставив на поднос рыбный суп, хек с пюре и заливную треску с компотом, следователь едва успел расплатиться, как в столовую вошли Тынис с Иваном и Лиина – в ковбойке и зеленых шортах. В таком виде, конечно, в деревенскую столовую ее бы не пустили, ну а тут… все знали – эстонцы. Чего с них взять-то?

Завидев Алтуфьева, ребята поздоровались.

– Тере, тере! – улыбнулся Владимир Андреевич. – Tore sind naha! Не забудьте зайти.

– Мы тоже рады! – Лиина помахала рукой. – Да-да, придем. А откуда вы по-эстонски? Ой! Все время забываем – вы же из Нарвы!

Лиину Алтуфьев допросил первой. Чтоб немного передохнула перед очной ставкой с Ломовым – тот ведь, гад, так ничего толком и не сказал. И конечно же, в убийстве Насти Воропаевой не признался. Да кто же признается, когда прямых улик нет? Ладно, начнем с малого – с нападения на Лиину и ребят.