Фабрика уродов

Сейчас крепыш разозлится, решил Кегнит. В кланах не очень жалуют «малокровных» — родившихся от союза мужчин Древней крови и смертных женщин. Да, сейчас. Самое время. Но на удивление мастер-лейтенанта, тот подчинился.

Хм… интересный момент. До сих пор Малиганы вели себя за столом так, что главным вроде как выглядел Фер Малиган — по старшинству. Но при обострении ситуации инициативу легко забирал Ришье, и остальные против этого не возражали. С чего вдруг они подчинялись этому… шуту?

— Подытоживая наш разговор: что вы имеете против нас, Джеймс? Почему мы вдруг стали вам так интересны?

— У меня есть подозрения. Этого достаточно.

Ришье покачал головой:

— Сейчас у вас нет ничего, что можно было бы нам предъявить. А Человеколюб… Витар Дортмунд не будет благодарен за осложнение отношений с целым кланом только на основании подозрений.

Кегнит отыграл изумление. Даже сам себе почти поверил.

— При всем уважении вице-канцлер далеко от границы. Я мастер-лейтенант, и здесь решения принимать мне. И чем дольше длится наш завтрак, тем все ближе склоняюсь к тому, что лучшим решением будет изолировать вас. Всех вас. Пять интригующих Малиганов — как раз тот камушек, который может увлечь за собой лавину. Или не увлечь, если о нем позаботится…

Ришье усмехнулся.

— И мы снова возвращаемся к вопросу применения силы, который чреват самыми разными последствиями. Но положим я скажу Корту не убивать вас и вашу жертвенную роту. Положим, ваш армейский боевой маг окажется так хорош, как вы о нем думаете. Положим, наконец, вы задержите нас и доставите в казематы при комендатуре. Что дальше? Вы думаете, это решит ваши проблемы? А что если, наоборот, усугубит? Представьте, что мы не окажем сопротивления, но как вы планируете убедить не делать того же небезызвестного барона Хантер? Что, по-вашему, он предпримет, когда узнает, что вы арестовали его супругу?

Кегнит поморщился.

— Я устал слушать о страшном бароне Хантере. В отличие от вас, Ришье, я вырос не среди слуг и гувернеров, а среди отрепья на улицах Блистательного и Проклятого. Уверяю, там можно встретить людей, которые хуже любого Выродка. Своих Хантеров я уже встретил… некоторые очень жалеют об этих встречах.

Ришье покачал головой. Сказал негромко:

— Я вырос в Логове Малиганов, лейтенант. Если вы почему-то думаете, что это похоже на жизнь у Творца за пазухой, то вы, честное слово, ошибаетесь. Это было мало похоже на райский сад. Это не похоже на то, как живут аристократические семейства смертных. Скорее на место, где вас ребенком забыли где-то по дороге в ад. Это для вас Джайракс Слотер и Мокрая Рука — чудовища, которое вы можете встретить или не встретить… У меня такого выбора не было. Понимаете, лейтенант, эти чудовища приходятся мне родственниками… А, впрочем, хватит об этом. Вы постоянно возвращаете нас в патовую ситуацию. И пора прояснить — для чего? Чего вы хотите, мастер-лейтенант Второго департамента Кегнит?

— Знаний. Я хочу знать, зачем вы здесь и как долго пробудете. Я хочу знать, насколько вы безопасны для Ура.

— Я не могу сказать, зачем мы здесь. Это семейное дело, не имеющее отношения к конфликту Ура и Лютеции. Но даю слово, лейтенант: это не нанесет никакого урона интересам Блистательного здесь, в Наоле. Это наши дела. Если хотите… — Ришье усмехнулся, но глаза оставались холодными. — …дела Выродков. Дайте нам несколько дней — мы закончим с ними и уедем.

— Выньте наконец серебряную ложку из задницы, Ришье! — сказал Кегнит, уже не скрывая раздражения. — И послушайте меня. Пока вы играете в свои дурацкие игры Выродков, здесь скоро начнется война. Настоящая война. На которой буду сражаться и умирать тысячи людей, настоящие люди, патриоты Блистательного! Неужели вы…

— Причем тут патриотизм? Вы обращаетесь не к той компании, — в голосе Ришье проскользнуло раздражение. — Дайте мне неделю, Джеймс!

— Нет! Зачем вы здесь?

— Зря вы упрямитесь. Четыре дня!

— Нет, — Кегнит откинулся на спинку кресла и сложил руки на груди. — Пока не узнаю… не дам вам даже закончить этот завтрак.

Молодой Малиган вздохнул.

— Вы упрямы до отвращения. Я думал, тайная служба привлекает людей более гибких.

— Иногда приходится проявлять настойчивость.

— Я не могу вам сказать, Джеймс. При всем уважении к интересу Второго департамента. Могу только намекнуть: нам нужно найти… одну вещь.

— Вещь?

Интуиция подсказывала Кегниту, что под термином «вещь» Малиган подразумевал нечто большее.

— Именно.

— И больше вам добавить нечего?

— Нечего.

— Тогда именем Его Величества я арестую вас и ваших родственников.

— Отвагу дерзких излечит лишь время… — устало процитировал Ришье одну из новомодных пафосных пьес о героизме и предательстве. — Вы делаете ошибку, недооценивая барона.