Ф. В. Каржавин и его альбом «Виды старого Парижа»

Как бы то ни было, в западной башне Консьержери, или «башне Монтгомери», действительно томились в ожидании казни те, кто посмел покуситься на священную жизнь короля. Самые знаменитые среди них — католический фанатик Франсуа Равальяк, убивший в 1610 году «доброго короля Анри» (Генриха IV), и Робер-Франсуа Дамьен, слегка ранивший перочинным ножом Людовика XV (1757). Было и немало других. А в 1721‐м отсюда к месту своей казни, на Гревскую площадь, отправился никогда не покушавшийся на жизнь своего короля, но не менее знаменитый, дерзкий разбойник Луи-Доминик Картуш. После казни этот парижский Робин Гуд немедленно «воскрес» в популярных народных книжках с картинками и на театральной сцене. Его биография, ставшая во Франции настоящим бестселлером, многократно переиздавалась на всех почти европейских языках до конца XIX века[264].

Ил. 19. Казнь Р.-Ф. Дамьена на Гревской площади 28 марта 1757 г.

Неудивительно, что двадцатилетний «студент парижского университета Федор Каржавин», едва возвратившись на родину, принялся переводить «Жизнь Картуша» на русский язык[265]. Возможно, как говорилось выше, им двигал коммерческий расчет, который не оправдался. Но сохранившиеся (в отличие от перевода) примечания Каржавина представляют для нас безусловный интерес: в них русский обитатель Парижа сообщает массу любопытных деталей городской повседневной жизни. Не исключено, что и публичную казнь ему тоже доводилось наблюдать. (Кстати, Каржавину было двенадцать лет, когда на Гревской площади происходила чудовищная, длившаяся много часов подряд казнь несчастного Дамьена (ил. 19), всколыхнувшая буквально весь Париж[266].)

Ил. 20. Ворота Сен-Бернар, ок. 1680 г.

Упоминания о тюрьмах, публичных казнях и других практиках применения криминального законодательства во Франции встречаются в альбоме довольно часто. Свой комментарий к изображению городских ворот Сен-Бернар (ил. 20) на левом берегу Сены Каржавин, начав как обычно с перевода подгравюрной надписи (сведения о постройке), переводит на тему второго плана: «Возле их [т. е. ворот] башня каторжников». Это частично виднеющееся на гравюре здание имеет подпись: «La Tournelle des Gallériens» (Турнель каторжников). Именно так башню замка Турнель, в которой с 1632 года содержались осужденные на галеры, называли парижане. Разрешения разместить там (в условиях более мягких, чем в Консьержери) каторжников, ожидавших отправки в порты, добился от Людовика XIII главный капеллан королевских галер Венсан де Поль (1581–1660), канонизированный католической церковью в 1737 году. Похоже, и Каржавин не был безразличен к участи несчастных, которые в этом месте дожидались «пока не отправятся в морския пристани для служения на галерах в Марсели и в Тулоне» (№ 18).

На самом деле в 1748 году галеры были заменены на каторжные работы в арсеналах и портах[267], не только упомянутых средиземноморских (Марсель, Тулон), но и атлантических (Брест, Рошфор). Отправка каторжников, происходившая дважды в год, в мае и сентябре, собирала толпы парижан у ворот Сен-Бернар, и без того многолюдном месте, где производилась разгрузка барж, доставлявших в Париж вино. Прежде чем препроводить осужденных в порты, им публично обрезали носы и уши, клеймили щеки, брили головы, заковывали в кандалы — зрелище под стать публичным казням на Гревской площади.

Перед революцией ворота Сен-Бернар, затруднявшие проезд транспорта вдоль реки, снесли (1787). Через несколько лет был разрушен замок Турнель, а каторжников переместили в расположенный по соседству бывший Бернардинский коллеж, превращенный в тюрьму. Известно, что во время «сентябрьских расправ» 1792 года все они были убиты вместе с 70 (из 73) находившимися там священнослужителями[268]. Но этих подробностей Каржавин мог и не знать, когда в 1793‐м отмечал на плане Готье памятные места хорошо знакомого ему левого «университетского» берега.

Как ни странно, таких мест оказалось крайне мало. Кроме упомянутых ворот Сен-Бернар он отметил только Малый Шатле, атрибутированный им как «крепость малая Юлия Кесаря» (О), — южный форпост острова Сите, на самом деле построенный при Капетингах (XI век). Оба эти объекта левого берега Каржавин, возвратившись в Париж из Америки в 1788 году, не обнаружил на своих привычных местах.

Правый берег, судя по маркировке на плане Готье, привлекал его гораздо больше (12 объектов). В его оптику здесь попали сразу несколько мрачных символов Парижа разных эпох: «гора Мучеников», где была тюрьма и место казни Дионисия Парижского, Гревская площадь, расположенная у причалов речного порта, «где после казнили», Большой Шатле с его страшными казематами, крепость Тампль, ставшая тюрьмой для короля и его семьи и, конечно же, «тюрма тайная» Бастилия.