Extensio

- Привет, Джим. Ты и тут решил выделиться? Прибыл вместе с кроватью? Подожди, я крючки сниму. Когда нам сюда нары спускали, я зацепиться хотел, так они, суки, подняли меня на десяток локтей, а потом током шарахнули. Сила тока маленькая, но напряжение – несколько тысяч вольт, не меньше. Отлепился как миленький, едва ноги не переломал. У тебя тоже яблоко. Будешь? Тогда я съем. Хорошее. Третье уже, но я бы и десятком не обошелся. Я очень яблоки люблю. Да подожди ты пару минут, дай хоть ремни снять. Черт. Вот ведь притянули, чисто как буйного какого. Ты, часом, не свихнулся там приятель?

Джим проводил взглядом уплывающие вверх чалки, с трудом сел. Вместе с реанимационными носилками он находился в каменном мешке размером два десятка на два десятка шагов. На высоте не меньше чем в три человеческих роста из стены торчал заваренный толстой решеткой огрызок чугунной трубы, из которой сочилась вода. Она падала в каменный желоб, который, углубляясь, тянулся до следующего угла камеры, где и исчезал в дыре диаметром не более десятка дюймов. Похоже, этот желоб одновременно служил и отхожим местом. Прямо перед Джимом стояли два деревянных топчана. На одном из них сидел, доедая яблоко Джима, Малин. На другом лежал, жмурясь, улыбаясь и напевая что-то, Элфрик. Джим посмотрел на себя. И он, и гном, и гоблин – все были одеты в одно и то же, в темно-синие шелковые пижамы. Правда, на гноме и особенно на гоблине – рукава и штанины были основательно подвернуты. На том же, что торчало из-под пижам явственно выделялись следы побоев.

- Жизнь такая штука, приятель, - обсосал оставшийся от яблока черенок Малин. – Если она тебя приподняла над своей поверхностью, то жди, что обязательно опустит. И чем выше ты поднялся, тем больнее тебя приложит. Ты можешь спросить меня, как же тогда не прикладывает сильных мира сего? Богатых, успешных, удачливых? Да все просто. У них поверхность повыше нашей. Тебе кажется, что их подняло, что им подфартило, а для них это обыденность, скука, суета, повседневность. Поэтому если и их приложит, то приложит… в облаках. А нас – в дерьмо. Потому что мы из дерьма и есть.

- Не согласен, - сказал Джим.

- Понимаю, - кивнул Малин. – Только согласия-то как раз и не требуется.

- Не слишком ли часто нас прикладывает? – спросил Джим.

- Да как тебе сказать, - задумался Малин, осторожно ощупывая бланш под глазом, - вообще-то зачастило. Третий раз подряд. Из них второй – в полном составе. Я даже думаю, что это намек.

- На что? – поинтересовался Джим. – На то, что лезем не в свое дело? Или на неудачный подбор персонала?

- Это вряд ли, - усомнился Малин. – Персонал-то на зависть. Нет друг мой. Это намек на то, что хватит быть дураками. Хватит ушами хлопать. Знаешь, как мне матушка говорила всегда? Если ты идешь в лес за грибами, то и иди в лес за грибами. А если идешь через лес к матушке, то иди по тропинке, а на грибы не отвлекайся. Понятное дело, что грибы никогда лишними не будут, да вот только к матушке можешь опоздать.

- К матушке – да, - согласился Джим. – А вот туда, куда нас закинуло, я бы лучше не слишком спешил. Что с гоблином?

- Как он сам сказал «сплошные междометия и судорожная пунктуация», - усмехнулся Малин. – Короче говоря, гоблин счастлив, и если бы он прямо сейчас расстался с жизнью, то завещал бы написать на гоблинском камне, что под ним погребен гоблин Элфрик – самый счастливый из всех гоблинов, которые рождались на этой земле или, черт бы всех их побрал, генерировались в этой игре. Запомни, вдруг ты единственный выкарабкаешься из этой истории?

- «Черт бы всех их побрал» - тоже надо высекать? – спросил Джим.

- Вот только не нужно противопоставлять фразеологию синтаксису, - проворчал, не отрывая глаз, гоблин. – Не знаю как у тебя, Малин, я на твоих курортах не то что в качестве электрика не бывал, я там даже уборщиком не трудился, но у меня всего лишь несколько часов назад сбылась самая яркая и самая прекрасная гоблинская мечта. И все, чего я сейчас могу себе пожелать, это сладкой смерти. Потому и лежу с закрытыми глазами, чтобы счастье, что окатило меня с головы до ног, не растерять.

- Теперь это так называется, - хмыкнул Малин. – Да, согласен, девушка была что надо. Сразу скажу, что случалось в моей недолгой жизни разное, но вот чтобы вот так – из ряда вон. Долго не забуду. Но вот чтобы с жизнью расставаться… Побойся своих гоблинских богов, извращенец!