Extensio

- Рекурсия в опасности? – спросил Джим и попробовал шевельнуться. Кажется, ему подчинялась только голова, руки до локтей и... пожалуй все. Он попробовал ощупать левую половину груди, поморщился от прикосновения, затем опустил руки на пояс, окинул себя взглядом. Ребра сломаны не были, хотя правую сторону груди ломило, более того, на правой стороне груди красовалась огромная гематома. Но его смутило не то, что он был обнажен по пояс, а ниже пояса на нем была чужая одежда – какие-то шелковые порты темно-синего, с фиолетовым отливом цвета, верно из того же комплекта, что и рубаха на плечах Оливии. И даже не то, что ни кольчуги, ни наручей или поножей на нем явно не было. Нет, он похолодел, поняв, что пояса с ножнами на нем нет тоже. Нет, он и не должен был их видеть, но он как будто знал, что их нет. Ко всему прочему он не был ни связан, ни парализован, он просто не мог пошевелить ничем, кроме рук по локоть и головой. К счастью, он мог еще говорить.

- Рекурсия в опасности? – с удивлением переспросила Оливия. – А ведь мы не упоминали ее в разговоре. Ты хоть знаешь, что это такое?

- Наверное, что-то большое, – предположил Джим. – Большое, в которое входит что-то маленькое. Например, конфирмация. Вы случайно не какая-то глобальная секта? Кто там у вас во главе? Папа? Какой-нибудь имам? Аятолла? Кардинал? Кто? Или вы что-то вроде муравейника? Как там... муравьиная царица? Рой, термитник, черная материя, ночные кошмары, непостижимое уродское нечто? Что такое конфирмация в вашем варианте? Сошествие духа святого? Или изгнание дьявола? Черт, наоборот. Сошествие дьявола или изгнание духа святого. Рекурсия тогда, наверное, что-то вроде Армагеддона? Или что-то вроде Потопа? Или рассвет живых мертвецов?

- Как весь этот бред соотносится с поставленной тебе задачей? – спросила Оливия. - Это поможет тебе найти Эмили?

- А если я откажусь ее искать? – с вызовом спросил Джим.

- Серьезно? – удивилась Оливия. – Может, ты и деньги мне будешь готов вернуть? Или все еще рассчитываешь на договор, который не успел составить? Или же думаешь, что ты бот, а какие с бота взятки? Кого бы ты ни создал – относись к нему как к человеку, иначе он будет относиться к тебе, как к животному!

- Неужели животные не заслуживают человеческого отношения? – поднял брови Джим. – И кого это я создал, если я сам продукт чьей-то фантазии?

- Это была всего лишь фигура речи... – она смотрела на него как будто с любопытством.

- Ты меня укоряешь или подсказываешь линию защиты? – спросил Джим.

- Нет, я цитирую одну из фраз твоего маленького, гнусного, но по своему очаровательного друга, - пробормотала она. – Филолога, как он сам говорит.

- Где он? – спросил Джим. – Где они? Что вы с ними сделали?

- Ты с ними увидишься, - ответила она. – Чуть позже. С ними все в относительном порядке. Сначала мы должны с тобой... пообщаться. Недолго, но продуктивно.

- Что ты хочешь узнать? – спросил он. – Насколько я понял, копилка разбита? Есть вопросы к черепкам?

- Я думаю.

Она поставила бокал на небольшой круглый столик, более напоминающий стул для пианиста, с некоторым усилием подтащила кресло и села напротив. Нижнего белья на ней не было.

Джим почувствовал жар, пробежавший по его лицу, и закрыл глаза. Когда он отрыл их через секунду, она уже скрестила ноги и играла с бокалом, поднеся его к лицу.

- Боже мой, - покачала она головой. – Да мы краснеем, словно барышня из закрытого пансиона.

- Если верить тому «дерьму», которым я набит, в пансионах творилось порой такое, что было способно вогнать в краску кого угодно. – ответил он.

- Это преувеличение, - заметила она. – Люди вообще склонны к преувеличениям. Что не исключает гнусности их существа. Их обыденность скучна и банальна. Яркие эпизоды лишь сгущают скуку вокруг. Понимаешь, то, что заслуживает внимания как... крупинки золота. Они порой попадаются даже в пустой породе. Но порода все равно остается пустой. Золото не звенит под ногами. Под ногами только земля.

- Но некоторые пешеходы мечтают о золотых жилах? – спросил он.

- Некоторые пешеходы сами подобны золотым слиткам, - скривила она губы. – Так что тебя интересует? Спрашивай, пока я настроена на разговор.

- Для начала я хотел бы знать, где мои вещи и почему я не могу пошевельнуться?

- Разве у тебя были вещи? – удивилась она. – Постой. Ну точно. Какой-то довольно изящный доспех имелся. Да, собственно, он тебя и спас. Увы, ничего не могу сказать. Ты же не думаешь, что это я отмывала тебя, очищала от крови, соплей и дерьма и переодевала? Знаешь, за слугами нужен глаз да глаз, а у меня всегда не хватает времени.

- Даже дочь сбежала, - вздохнул Джим.

- Отчасти именно так, - согласилась она. – Кстати, - она расстегнула верхнюю пуговицу на рубашке, - согласись, тебе подобрали не самую плохую одежду. Как ты посмотришь на то, чтобы провести остаток жизни в пижаме? Он может быть восхитительным.

- Ты не ответила на мой второй вопрос, - напомнил он.