Эва, дочь трактирщика

Сначала они разговаривали прямо у прилавка. Ну, как разговаривали – Ева забрасывала аптекаря вопросами, а тот отвечал, и это было похоже на пристрастный допрос. Девушку интересовали овощи Атрии, а так как Брокк повар, то тоже вскоре включился в задавание вопросов, и Хеллгус, которому такой интерес к его родине сделал честь, в итоге пригласил Лэндвиков к себе, на второй этаж, чтобы угостить сладостями.

— Ой, что вы, — наконец-то смутилась Ева, осознав, сколько времени отняла у мужчины, — не нужно. Спасибо за рассказ, вы были очень добры, но нам пора.

— Я настаиваю, — сказал Хеллгус тоном, не терпящим возражений. Закрыв лавку, он повел своих неожиданных гостей на второй жилой этаж, в гостиную. Брокк, войдя, остановился и глаза протер: в них зарябило от всей это пестроты и многоцветья, да и непривычные запахи закружили голову.

На полу в гостиной были расстелены ковры, они же были развешаны на стенах. На низком длинном диване красовались покрывала, и такие же покрывала прикрывали два сундука, стоящих в комнате. Несмотря на обилие ярких соперничающих цветов, в общем все выглядело гармонично.

— Присаживайтесь, я сейчас приду с угощением, — указал им на диван Хеллгус и вышел, чтобы принести стол и, собственно, угощения.

Оставшись одни, Лэндвики переглянулись.

— Вот это да, — с тихим восхищением произнесла Ева, — ты видишь, какая красота?

— Да уж, — присвистнул Брокк, почесывая подбородок, — а так сразу и не скажешь, что он богач.

Ева заставила отца разуться, чтобы не испачкать ковры, и сама разулась, а потом прошлась по комнате, изучая содержимое ниш, причудливые горшочки с чем-то резко, но приятно пахнущим внутри.

Хеллгус вернулся довольно быстро – сначала со столом, потом с подносом. Своим гостям он разлил в чашки напиток, который Ева ни с каким другим не могла бы спутать – кофе оно кофе и есть!

Девушка склонилась над маленькой чашечкой, от которой шел восхитительный аромат, вдохнула и, взяв чашечку в руки с благоговением, промолвила:

— Неужели это оно…

— Горький чай, — сказал Брокк, тоже узнав напиток.

Кофе в Ренсе знают, но популярностью оно не пользуется: во-первых, эти зерна, которые нужно привозить с юга, довольно дороги, во-вторых, духовники объявили кофе вредным и возбуждающим, так что платежеспособные ренцы остались верны чаю.

— Горький чай, — повторила Ева, радуясь тому, что теперь в этом мире ей доступно и кофе.

— Я барону Морку часто заваривал, — заявил Брокк. — Он прям очень любит, особенно по утрам.

— Этот напиток не заваривают, а варят, — поправил Хеллгус.

Ева сделала глоток из чашечки.

О, да! ДА! Это кофе, настоящий кофе с какими-то пряностями, крепковатый, и все равно восхитительный… Ева прикрыла от удовольствия глаза и как через толщу воды услышала мягкий голос Хеллгуса:

— Попробуйте печенье. Если бы я знал, что у меня будут гости, приготовил бы еще и ореховой пасты.

Ева протянула свободную руку к вазочке с печеньем в виде звездочек и взяла одну печенюшку. Примерно такое же маленькое печенье делает Гриди, но у нее оно получается не настолько тающим на языке.

— Очень вкусно, — совершенно искренне похвалила Ева. — Ваша жена приготовила?

— Я не женат, госпожа Лэндвик, — печально произнес Хеллгус.

— Нехорошо одному быть, — простодушно произнес Брокк, следующий примеру дочери и тоже прихлебывающий кофе. — В доме должна быть хозяйка. Да и, простите, не юнец вы уже.

— Отец! — покраснела Ева.

— Ничего, — улыбнулся Хеллгус, — господин Лэндвик прав. Но меня извиняет мое положение. Я младший сын в семье, и старшие братья давно продолжили наш род. Это позволило мне оставить дом и наложниц и отправиться торговать с дядей по миру. Когда я набрался опыта, то остался здесь, в Сколле, где есть выход к морю и где выгодно сбывать товары, приходящие с моих краев. Ренс – процветающее королевство, и хотя здесь холодно, мне все равно нравится Сколль.

— Вы планируете вернуться домой, господин Шедд-Ахтар? — поинтересовалась Ева.

— Да, когда наберусь знаний в аптекарском деле. Сейчас я состою в гильдии аптекарей и изучаю книги. А вы, госпожа, — Хеллгус взглянул в лицо Евы, — тоже интересуетесь врачеванием?

— Я лечила людей в храме, но сейчас меня больше интересует поварское искусство. Хочу быть помощницей отцу.

«Почему ты ушла из храма?» – хотелось спросить Хеллгусу, но он не смел: слишком неделикатный вопрос. И таких вопросов у него много… Он, как мог, старался держаться в рамках вежливости и не смотреть на эту цветущую женщину рядом, но делал промах за промахом: его мысли скакали, в голосе некстати проявлялась хрипотца, а взгляд так и возвращался к ней, к Эве Лэндвик.

Как она отличается от своего смуглого здоровенного отца! Как такой волосатый медведь мог породить столь изящную лань – белокожую, тоненькую, благоухающую чистотой, с тонкими длинными пальцами… Он повидал много ренских девушек и женщин, но даже каэрины не держались так, как Эва – она даже ест аккуратнее их. А как любознательна и естественна! Это все очаровывает.