Эва, дочь трактирщика

— Тошно мне, — булькнул Брокк и прижал ладонь ко рту.

— Только не на стол!

Лэндвик сдержался, и Рингер, невесть с чего расположившись к этому здоровяку, чем-то похожему на медведя, жестом подозвал к себе подавальщицу и велел принести воды. Та справилась быстро – выученная, и Брокк, увидев перед собой кружку, тут же ее осушил.

Вода была чиста и холодна и отлично помогла побороть дурноту. Брокк выпил всю воду, перевел дыхание и, ослабив ворот рубашки, пояснил зачем-то:

— Перебрал вчера. Ничего на ярмарке не продал и надрался. Все катится в клоаку… Своя же гильдия давит…

— Из гильдии? — заинтересовался Рингер.

— Повар же, — напомнил Брокк и не упустил возможности прихвастнуть: — Служил в доме барона Морка.

— У барона, говоришь, — произнес задумчиво Рингер. — И на ужинах званых работал? И закуски знаешь всякие?

— Все знаю.

Рингер, как раз подыскивающий повара, который бы разбирался, какие закуски к какому пойлу подходят, окинул здоровяка взглядом и сказал:

— Пойдем-ка на кухню, повар. Глянем, что ты умеешь.

— Я не в гильдии, — напомнил Брокк.

— И что? Мне главное, чтобы вкусно было и красиво и на подносах хорошо смотрелось. Ну, чего расселся? Пойдем, — усмехнулся Рингер и поднялся из-за стола.

Брокк тоже поднялся.

— Пойдем, — кивнул он, уже и не способный припомнить, а по какому изначально поводу пришел.

— …Еда у них дрянная, — заявил Брокк и вытер жирные губы рукавом; Еву передернуло, но она промолчала – не до уроков гигиены и опрятности. — Уж мясо-то жарить всякий может, да? А ихни бестолочи сжигают до углей, аж глаза режет. И вино вовсю водой разбавляют, особенно когда придет и так уже пьяная компания.

Гриди и Ева лишь кивали, слушая отца семейства, которого взяли на работу в «Перец». О том, что место это слывет колыбелью порока и вообще богомерзкое, старшие Лэндвики не упоминали. Главное, самому Брокку ничего плохого делать не придется: готовь себе хорошо да еду не воруй. О последнем Рингер, управляющий трактиром, несколько раз напомнил.

— Как замечательно, папа, — промурлыкала Ева как довольная кошечка, — теперь мы не пропадем. Я знала, что ты обязательно найдешь выход.

Брокк усмехнулся; ему и в голову не пришло соотнести упрямые советы дочери пойти в «Перец» и его новую работу.

— Кстати, папа, — добавила девушка, — у меня кончилась настойка, и мне нужно еще пять ренков.

— Мать, дай, — даже не задумавшись, ответил мужчина.

— Пять ренков! — повторила мать. — Золотая она, что ли, настойка эта…

— Шрамы сглаживает, как и сказал лекарь, — ответила Ева. — Но если ты считаешь, что мы не можем себе этого позволить, то я, конечно же, не стану больше просить.

— С ума сошла, Гриди? — нахмурился Брокк. — Дочка тебе про шрамы, что сглаживаются, а ты серебра жалеешь? Да даже если бы и пять золотых, я бы дал.

— Я?! Жалею? — взвилась женщина. — Да я ради дочек шкуру свою отдать готова!

— Я знаю, мама, — нежно произнесла Ева, взяла руку Гриди и поцеловала. — И очень это ценю.

— Лиса какая, — пробормотала смущенная мать, — после ужина дам тебе монеты.

— Но одна по улице не пойдешь, — посмотрев строго на дочь, сказал Брокк. — Мне завтра к обеду велено прийти, так что утром сам тебе свожу в лавку.

— Хорошо, папа.

Семья продолжила ужинать: нынче Гриди им супа наварила. Утолив первый голод, они перешли на лепешки и теплый травяной отвар, который хозяйка дома еще с утра подготовила для домочадцев, чтобы немного успокоить их после неудачи на ярмарке.

— Все равно мне страшно, — сказала Гриди и взглянула на мужа с тревогой. — А если узнает Ханкин, что ты в «Перце» теперь работаешь? Накажут же.

— Никто не узнает, — в один голос сказали Ева с Брокком, и последний продолжил: — Буду заходить через другую дверь во дворе, не как гости. Да и Рингер говорит, что это вовсе не проблема.

— Потому что беззаконник он, — сказала Гриди. — Все знают, что ничего хорошего нет на этом Спуске.

— В храме Миры Милостивой не лучше, мама, — напомнила Ева.

Больше Гриди и слова не сказала насчет «Перца», но ее опасения никуда не делись. Одно дело быть поваром из гильдии, честно и с достоинством выполнять свою работу, и совсем другое – тайно готовить для всяких там распутников… А ведь Брокк еще и пощадил жену, не рассказал, что встретил там их среднюю дочь.

Зато старшая вон как расцвела! И умница такая, помогает во всем, старается. Лэндвик посмотрел на Эву и с удовольствием отметил, что она теперь выглядит намного лучше – и щечки розовые, и глаза блестят. Вот как перестала ходить в храм, так сразу и ожила. Глядя на такое, и впрямь в благословение богини поверишь!

Ева заметила этот его взгляд, но решила, что он расцвечен радостью из-за полученной работы.

— Пап, ты только не напортачь, — сказала девушка. — Помни: осторожность наше все. Ни во что не ввязывайся, ни с кем не спорь. Тебя должны ценить как профессионала… мастера, — поправилась она, увидев, как непонимающе нахмурились родители. — И когда немного освоишься, мы с тобой еще введем новое меню, и треугольники с солнышками тоже. Ренс еще полюбит их!

— Ну, не все сразу…