Эва, дочь трактирщика

И Брокк действительно старался всегда держать Еву при себе, позволил ей хвостиком ходить за ним. А той того и надо было. Она изучила каждый уголок в «Пестром коте» и его работников.

Брокк, как старший брат и более опытный в этих делах, решает вопросы, связанные с требованиями гильдий к трактиру, налогами и разрешениями, наполнением кухни, пополнением чистой воды и следит за порядком, чтобы всякие забулдыги не заваливались к ним и не буянили. Он знает, как должно быть все устроено, и если бы не его промашка с дружком Лив, то так и оставался бы на хорошем счету и мог как и раньше содержать семью, совмещая заботы, связанные с трактиром, с работой на приемах в домах знатных ренцев.

Годвин отвечает за зал и сдает гостям комнаты; если его нет, комнаты сдает Рокильда или Симон. Но чаще все же Годвин всегда в трактире, а Рокильда следит за чистотой комнат, количеством свечей и она же относит к прачкам грязные покрывала, наволочки и полотенца, а порой и сама их стирает, если денег не хватает или это нужно сделать побыстрее.

На кухне главный Беренгар; как узнала Ева, этот полный мужчина средних лет, начинающий лысеть, вовсе не повар, а так, знакомый Годвина, которого он пристроил на кухню в ученики Брокку чисто из экономии. Готовит Беренгар хорошо, но лишь простые блюда: каши, овощные густые похлебки, иногда мясо и рыбу, да печет лепешки. Но гостям нравится, ведь чем еда проще, тем она дешевле.

На кухне Беренгару помогает Вальк, приятный семнадцатилетний парень. Но и в зале, и наверху без Валька никак: он и за водой сбегает, если надо, и пол выметет, и котелки почистит, и очаг разожжет, а в редкие дни, когда в «Пестром коте» многолюдно, разносит еду.

И Лина. Девушка она ленивая, развязная, да еще и необязательная, но ее терпят, потому что она согласна работать за малые деньги. Да и много ли у нее работы? Так, посидеть утром да вечером пару-тройку часов, и можно уходить. В последнее время все чаще без нее обходятся – Вальк есть, если что.

В общем, трактир вполне себе существовал, хоть и уныло, и Ева так и не смогла ничего придумать, чтобы поправить положение; в средневековом быту она еще плавает, да и упирается все в деньги, которых нет. Она решила сделать ставку на отца и «прокачать» его до ценного специалиста, чтобы никто не сомневался в том, что ему место в гильдии, да еще и на лидирующих позициях. Всего одно блюдо, вкусное и необычное, может изменить его судьбу.

И у Евы есть на примете несколько таких блюд. Ведь то, что в Казани обыденность, в Ренсе может стать эксклюзивом.

Глава 11

— Ишь, расселась, — прошипела Рокильда, глядя на Эву, занявшую лучший стол у окна. — Весь лист исчеркала. Чего черкает-то?

— Брокк какие-то лепешки новые придумал, рецепт обдумывает. Вот Эвка за ним и записывает, чтоб ничего не забылось.

— Ха! — фыркнула женщина.

Брокк в самом деле решил подсуетиться к темному тину и к приуроченной в честь его начала ярмарке придумать что-то этакое, чтобы и простых горожан заинтересовать, и знатных. Вчера они весь день с Эвой о чем-то шушукались, спорили, а потом на рынок отправились и вернулись взволнованные, с блестящими глазами. Годвин попытался вызнать, что да как, и Брокк ему нехотя ответил, что идея есть, и что надо бы еще подумать-придумать, как довести ее до ума.

Рокильда понимала, что дело это хорошее, уж всяко лучше, чем продолжать дома сиднем сидеть и по Лив горевать, но все равно ее злило, что Эвка с отцом ходить вздумала и записывает за ним. Подумаешь, грамоте обучена… лучше бы пол вымела, столы протерла, простыни домой взяла постирать – вот это толк, настоящая помощь.

Рокильда подошла к девушке, глянула на исписанный ею лист бумаги и заметила вдруг, что Эва одета лучше, чем обычно: платье на ней хоть и скромное, но его резедово-зеленое сукно приятно глазу, а желто-коричневый кожаный ремешок подчеркивает тоненькую талию. И волосы племянница теперь не убирает под платок, а носит распущенными, лишь прибирает от лица передние пряди – то в косицы их заплетет, то лентой сзади стянет. И туфли вон какие, новенькие…

Но больше всего Рокильду возмутило, что Эва пахнет чистотой и, немного, травами. Вот же лентяйка! Небось, за эти дни и не вспотела ни разу, что так благоухает!

— Что это ты делаешь, Эва? — спросила строго женщина.

Девушка – неслыханная наглость! – даже не повернулась к ней и ответила:

— Рецепты расписываю.

— Это подождет. А вот на лестнице пятно жирное, надо бы вытереть.

— Ага, — рассеянно проговорила Ева.

— Вальк бы помыл лестницу, но он за капустой для вечерней похлебки ушел, а Лина не пришла еще, да и не умеет она мыть, та еще бестолочь. У меня же самой поясницу прихватило.

— Я бы с радостью помогла, но отец велел закончить с рецептом, — отозвалась Ева.

— А пятно что же?

— Пятно подождет.

Рокильда прищурилась. Бумажки, рецепты, одежка новая, лента в волосах… понравилось, видать, Эвке жить по-новому, забаловали родители. Еще немного и командовать станет, словно хозяйка здесь.

— Эва, бросай глупостями заниматься и вымой лестницу! — резко приказала Рокильда.