Этот разрушительный элемент

– Наверху пусто, – спускаясь по лестнице, объявляет Анна. – Правда, в одной из комнат что-то взорвалось. Там нет половины стены.

– Да, это я натворила, – подходя к коробкам с документами, бормочу я.

Лаклан всегда хранил свои записи на бумаге. Он говорил, что это единственное средство, которое люди не могут взломать. Судя по всему, эти коробки заполнены какими-то бумагами, а значит, они могли принадлежать Лаклану. Вот только я не смогу их открыть. Я перевожу взгляд на Коула.

– Это не мои коробки… Можешь посмотреть, что в них?

Анна шагает ко мне, но неожиданно замирает посреди комнаты, рассматривая что-то под лабораторным столом.

– Черт побери, – шепчет она.

Я заглядываю под стол, пытаясь понять, что привлекло ее внимание. На полу под стойкой находится стеклянный резервуар, напоминающий по форме гроб с блестящими стеклянными бортами и панелью управления на крышке. Он наполнен пузырящейся, сверкающей голубой жидкостью, от которой на полу остаются радужные блики. Внутри плавает тело. Девушка в серебристом комбинезоне с бледной кожей и лысой головой.

– Коул, – хватая его за руку, выдыхает Анна. – Это Зиана.

Глава 23

Цзюнь Бэй

Леобен не мигая смотрит на меня с широко распахнутыми глазами. Ремень от хирургического кресла впивается ему в лоб. В свете ламп дневного света хорошо видно, как выделяются на коже его напряженные мышцы на шее.

– Ты ведь шутишь, Цзюнь Бэй?

– Я не собираюсь убивать тебя в полном смысле этого слова, – возражаю я и подхожу к двери, чтобы убедиться, что Мато нет поблизости.

Коридор пуст, а с погрузочной площадки доносится тихое эхо разговоров людей Новак, загружающих машины. Я закрываю дверь и вновь поворачиваюсь к Леобену.

– Мне просто нужно получить клеточный иммунный ответ на пробудившийся инстинкт. Я заражу тебя и остановлю твое сердце, а как только получу необходимые данные, тут же оживлю тебя. Это займет всего несколько секунд.

– Ты оживишь меня? – выплевывает он. – Своим волшебным кодом? Тем, что не работает?

– Он не работает потому, что мне не хватает данных от тебя, которые я получу во время этого теста. Поверь, я смогу оживить тебя, Ли.

Леобен дергает руками, но их крепко удерживают ремни. Меня тут же охватывает чувство вины, которое я быстро подавляю. Как нелегко мне пришлось, пока я привязывала его к креслу, как это делали в лаборатории проекта «Заратустра». Как нелегко игнорировать пот на его коже и колотящееся сердце. Как нелегко будет проводить тест, результаты которого просто необходимы. Но без этого не закончить «Панацею», которая поможет не только мне, а миллиардам людей, и не остановить эту войну.

Так что приходится заталкивать чувства подальше. Запирать их в клетке в груди, пока все это не закончится.

– Ну же, Цзюнь Бэй, – умоляет он. – Это слишком нелепо, даже для тебя.

Старательно отводя глаза, я поднимаю кабель от генкита с тележки, стоящей у хирургического кресла.

– У меня нет выбора.

По коридору разносится эхо шагов. И через мгновение в распахнувшуюся дверь лаборатории заходит Мато. Его распущенные волосы закрывают лицо, а на маске высвечивается несколько бледно-зеленых иероглифов в ряд.

– Остальных уже разместили. Готова закончить код?

Я киваю, не в силах удержаться от ответной улыбки. Я сомневалась, нужна ли мне помощь Мато для завершения «Панацеи», когда он предложил ее чуть раньше, но, увидев его энтузиазм, я не могу отказать. Он знает, как важен код для этого мира, и хочет стать свидетелем его создания. Он не пытается отнять у меня «Панацею», а желает помочь мне ее усовершенствовать. И пришел сюда, потому что верит в меня.

Теперь я понимаю, почему те шесть месяцев, что мы провели вместе, оставили в душе такой яркий след.

– Готова, – отвечаю я. – Но тебе не обязательно находиться здесь, потому что есть шанс заразиться гидрой…

– Плевать, – отмахивается он. – И раз уж это так опасно, то я не стану смотреть, как ты проходишь через это в одиночку.

– Это безумие, Мато, – восклицает Леобен. – Вы же сами говорите, что моя ДНК – ключ к этой проклятой вакцине. Как ты можешь так рисковать, убивая меня?

– Мне очень жаль, Ли, – говорю я, поднимая стеклянную крышку, защищающую панель управления воздушными заслонками лаборатории.

Как только я нажимаю на кнопку, они с шипением закрываются, а на потолке включается вентилятор.

– Если бы существовал другой способ исправить код, я бы им воспользовалась. Я потеряла слишком много людей, чтобы доставить тебя сюда. Это последнее исследование, которое мне необходимо провести, чтобы спасти множество жизней.

И его тоже. Он умрет всего на несколько секунд, а это не так много, и мы сможем его реанимировать. Сомнения сжимают желудок, когда я оглядываю комнату и замечаю страх в его глазах, но тут же подавляю их. Сейчас как никогда нужно быть сильной. Леобену будет больно, но я не должна позволять сочувствию влиять на мои действия. «Панацею» необходимо закончить. И она поможет спасти мир.

– Воздушные заслонки закрыты, – объявляет Мато.