Это всегда был он

– И все-таки ты у него на особом счету. Это не изменилось со времен школы. Ты ведь уже догадалась, что именно он тогда прятал за глупыми задирками?

Прищуриваюсь, глядя Диме в глаза:

– Так вот откуда взялась твоя заинтересованность во мне? Ты хотел задеть его?

– Каюсь, – кивает он, – но это не значит, что я заинтересован в тебе не по-настоящему.

– У меня сейчас голова лопнет, – прижимаю ладони к замерзшим ушам. – Морев со своими играми, ты, команда мстителей… я на все это не подписывалась. Слышишь? Не подписывалась!

– Прости меня. – Умоляющий взгляд карих глаз заставляет опустить руки. – Мне правда жаль. Я не хотел, чтобы все так обернулось. Даже не предполагал. Я просто надеялся, что Мор… что он… станет прежним. Ну, или хотя бы частично вернется. Поймет, что ничего уже не исправить, что нужно жить дальше. Его необходимо было встряхнуть, хоть как-то, хоть чем-то.

Мысли скачут в такт резвым ударам сердца. Страх все тот же, но боюсь я уже не за себя.

– Недавно я поймала Морева избитым. Он сказал, что на него из-за угла вылетел велосипедист. Думаешь, это правда?

– А сама как считаешь?

Сжимаю кулаки, паника бьет по нервам, и только холодный ветер немного отрезвляет.

– Значит, он нарочно лезет в драки?

– Это не драки.

– А что тогда?

– Казнь. Он не защищается. А Макс и рад.

Мышцы превращаются в кинетический песок, и я сползаю по стулу, не в силах удержать голову. Серое небо такое плотное, давящее и неподвижное, словно купол. Это ведь нереально. Так не бывает. Не должно быть.

– Настя, я понимаю, что все это звучит и выглядит ужасно, но обещаю, с тобой ничего не случится. Я этого не допущу, Саша тем более.

Вспоминаю гадкую улыбку Максима и стараюсь дышать глубоко, чтобы не впасть в позорную истерику.

– Но если ты не хочешь ввязываться, то… – осторожно проговаривает Дима.

– Уже поздно, – дрожащим голосом отвечаю я. – Только вот Морев и меня слушать не станет. Я не смогу помочь.

– Мы этого еще не знаем.

– И что ты хочешь, чтобы я сделала?

– Ничего из того, чего ты не хочешь делать сама.

Смотрю на Зимина, прижав подбородок к колючему воротнику пальто, в некогда теплых карих глазах лишь сухая земля. Из-за поступка Миши пострадал не только Саша. И, наверное, я ужасный человек, но… сейчас я всей душой ненавижу Леванова за слабость. Вот кто действительно виновен, только ему уже все равно. Он ничего не чувствует, а вот жизни его друзей безвозвратно изменились.

– Дим, – тихо произношу я, – а ты сам как?

– Что? – недоуменно хмурится он.

– Как ты все это пережил?

Его растерянность хлещет, точно плеткой. Неужели никто его об этом не спрашивал? Зимин задумчиво смотрит на ворота, выражение его лица бесчувственное, а голос пугающе отстраненный:

– Это не первое самоубийство, которое я видел.

Испуганно втягиваю носом холодный воздух, сердце падает на дно живота.

– Отец, – только и произносит Дима.

Если бы я могла, то закричала бы во все горло, но вместо этого поднимаюсь и обхожу стол. Кладу руку на плечо Зимина и крепко сжимаю, не в силах подобрать нужных слов, но с большим желанием поддержать. Не знай я лично этих парней, не стань нечаянным участником этой истории, решила бы, что все это плод больного воображения. Но я здесь. И я в ужасе. Ледяные пальцы касаются тыльной стороны моей ладони, и Дима запрокидывает голову, глядя на меня с настораживающей серьезностью.

– Идем погреемся где-нибудь, – предлагаю я, потому что тело уже ощутимо колотит от нешуточного озноба.

– Конечно. Как раз расскажешь, каким образом Макс оказался у тебя дома.

* * *

В подъезде тихо, от батареи под окном поднимается тепло, но старый деревянный подоконник все равно пронизан холодом, сочащимся из щелей оконной рамы. Саша упирается виском в стекло, глядя во двор. Зажигаются фонари, небо неумолимо темнеет. Все закончится сегодня. Он знает это, чувствует, да и Зимин обещал, а Морев привык верить другу, пусть и бывшему. Он никогда не подводил.

Бегут минуты, а за ними мысли. Удушающе кислые, тошнотворно горькие, но вместе с этим сладостно освобождающие. Печать будет снята, точка поставлена, нужно только дождаться, увидеть своими глазами, что Дима и Настя вместе. Саша до конца не осознает, что именно ему предстоит пережить, но с маньячным предвкушением ждет этого, ведь в том, что будет больно, он ни капли не сомневается.

Телефонный звонок разбивает напряженное ожидание. Морев достает из кармана куртки мобильный и раздраженно цокает, глядя на экран. Отклонить вызов нетрудно, но все дело в том, кто именно звонит. Вряд ли кто-то может переплюнуть Морева в масштабах чувства вины, но она могла бы занять одно из призовых мест рядом с братом.

– Привет! – Саша очень старается добавить бодрости в голос.

– Так я и поверила, – сухо отзывается Ксюша. – Где ты?

– Эм-м-м… дома.

– Я слышу эхо.

– Вышел в подъезд, чтобы покурить.

– Когда ты стал беречь съемную квартиру?

– Ксю… – измученно вздыхает он.

– Отвечай! – нетерпеливо выкрикивает она.

– Ладно. Я у знакомого в гостях, а у него в квартире не курят.

– Что за знакомый?

– Ты его не знаешь.

– Ну еще бы, – выплевывает она.

– Что случилось? Чего ты такая…