Это всегда был он

– Да, потому что он был действительно хорошим другом. Потому что он винит себя за то, что не смог помочь Мише, не смог его спасти. А вы… вы просто омерзительны. Неудивительно, что Миша решился на такое, ведь в его окружении были одни эгоисты, зацикленные лишь на себе!

Кажется, мои слова действуют на Женю так же, как и на меня пощечина Макса. Больно, обидно. И правильно. Так и должно быть. Бурлящая ненависть поднимается из моего живота, все выше и выше, по груди и горлу. Я впервые чувствую всю ее мощь, ослепляющую и стирающую принципы человечности, и желаю этой тройке таких мук, какие только можно вообразить. О да, теперь я понимаю Максима очень хорошо. Мы с ним на равных. И может, за себя Саша и не мог постоять все это время, но за меня он ответит. Да, это тоже эгоистично, но пусть лучше так. Пусть они узнают, что последствия есть у всего и безнаказанными им ходить осталось недолго.

В комнату возвращаются Максим и Денис, принося с собой запах сигаретного дыма. Потираю ладонью щеку и отворачиваюсь.

– Настя… – начинает было Максим.

– Не говори со мной, – затыкаю его я.

– Он должен заплатить.

– Это тебе придется заплатить.

– Да ты что? Ну, посмотрим. Одевайтесь! Мы выходим!

Холодный ветер гоняет листья по баскетбольной площадке, огороженной ржавой сеткой. Сижу на низкой деревянной скамейке, неподалеку от меня – скрюченный Денис, не проронивший больше ни слова, а под кольцом стоят Женя и Максим. Приглушенные голоса парней доносятся обрывками резких фраз, но я не вникаю в суть. Мне уже все равно, поймут ли они, что неправы, сделают ли выводы. Главное, чтобы все это поскорее закончилось. Я хочу домой. Я устала. Я их всех ненавижу.

– То есть ты сливаешься?! – вскрикивает Максим.

– Я не буду больше в этом участвовать! – отвечает ему Женя. – Мне надоело! Это уже за гранью!

– Простишь его?!

– Да мне плевать! И на него, и на тебя! Я ухожу! Ясно?!

Женя толкает Максима в грудь, широким шагом пересекает половину площадки и останавливается у скамейки:

– Дэн, ты со мной?!

– Дэн! – громче вопит Максим. – Только попробуй!

Денис таращится то на одного, то на второго, и Женя разочарованно ухмыляется.

– Ну и таскайся за ним. Настя…

Замечаю мельтешение за его спиной и наклоняюсь, чтобы рассмотреть. Через проем между двух железных столбов на площадку входит Саша. Черная куртка расстегнута, волосы, подхваченные ветром, устрашающе торчат вверх. Женя оборачивается и поднимает руки в беззащитном жесте:

– Мор, я ухожу. Мне все это…

– Вали, – бросает он, поглядывая по очереди на Макса и Дениса. – Мореева, ты тоже уходишь.

Непонимающе хлопаю ресницами, в его тоне такой мороз, что кажется вот-вот пойдет снег.

– Нет, Мор. Она останется, – Максим дерзко растягивает слова и направляется к нам, все еще явно чувствуя себя королем положения. – Она хочет узнать правду. Сам скажешь или мне помочь?

Денис поднимается со скамейки, Женя покидает площадку, а мое сердце стучит рвано и глухо, потому что Морев так не смотрит на меня.

– Саш…

– Иди. Скоро приедет Зимин, он тебя заберет.

– Я же сказал, она остается. Дэн! – выкрикивает команду Максим, и его послушный пес шагает ко мне, протягивая руку к плечу.

– Только тронь! – рычит Морев.

– Ты здесь ничего не решаешь, – затравленно отвечает Денис.

Он собирается подхватить меня под руку, и я инстинктивно отшатываюсь, а в следующий миг Саша вдруг делает выпад и с разворота бьет локтем прямо в подбородок Дениса. Давлюсь холодным воздухом, слышится грохот упавшего тела и треск дряхлых досок.

– Вау! – радостно восклицает Максим, которого, кажется, ничуть не волнует судьба друга. – А кто это у нас проснулся и решил дать сдачи?! Ну здоро́во, Мор! Наконец-то ты скинул маску вселенского страдальца, а то мне как-то надоело колотить бесчувственную тушу. Даже начало казаться, что тебе это нравится.

– Настя, уходи, – говорит Саша, поворачиваясь лицом к Максиму.

Но я не могу пошевелиться, не могу сдвинуться с места. Тело точно цепенеет от ужаса, а горло сводит от немого крика.

– А чего ты стесняешься, Мор? Ты ведь знаешь, за что тебе все это. Пусть и она узнает.

Саша содрогается, словно от рвотного позыва, а улыбка, расползающаяся по лицу Максима, по-звериному страшная, как и полные безумия глаза.

– Ну давай, Мор. Я хочу бой. Хочу, чтобы тебе было так больно, как никогда. Хочу, чтобы ты молил о пощаде. Просил прощения. Может быть, тогда я вас и отпущу. И, возможно, если она такая же дура, как и все остальные, то даже останется с тобой. Так уж и быть, разрешу. Но сначала признайся… – Он подходит ближе к Саше и наклоняется к его лицу. – Кто убил Мишу? Кто отнял его жизнь? Кто?! Кто это сделал, а?!

Вижу, как двигается челюсть Морева, но он ничего не произносит. Он словно задыхается, а Максим все не унимается.

– Ты решил, что можешь жить дальше? После всего?! Серьезно?! Думаешь, заслуживаешь прощения?! Думаешь, такое можно простить?! Ты ничтожество, Мор! Ты-ы-ы…

Вопли Максима в моих ушах сводятся к протяжному писку. Тело колотит от паники и злости, потому что я понимаю, что каждое его слово – уже травма, уже удар по и без того измученной душе.