это разве не инцест?

– Очень жаль, – и подвинулась вперед на тысячную часть метра (дети, не забывайте о системе си), она подвинулась, а я прокусила губу, проткнула ногтями ладонь, сломала ногу, лишилась глаза, потеряла голову, проиграла битву, войну, целый материк в карты, но промолчала.

Д2 подошел ко мне в конце дня. Смущенно улыбнулся и протянул тетрадь. Я открыла сочинение – правильный объем, сплошная любовь к математике.

Я спросила:

– Пятерка?

Он ответил:

– Можно с минусом.

Ее я и поставила. И дописала рядом – отличная работа. И нарисовала двоеточие с десятком скобочек после.

Он потянулся за тетрадью, но я сунула ее в сумку.

– Дома же забыла. Завтра принесу.

Он сказал, спасибо. Я, кажется, не ответила.

***

Я рыдала на плече у Д. все праздники и продолжила бы в том же духе, но нужно было возвращаться. Я говорила, что с ума сойду, спрашивала, что со мной не так, требовала объяснить, что и где пошло в неправильную сторону, Д. ловко доставал чеки, бумажные платки, билеты, купюры не существующих больше стран и отдавал мне.

Я читала, сминала, бросала их на пол.

– Интересно, – спросила я утром третьего дня, – что случилось бы скорее, мы задохнулись бы в твоих записках или ты бы превратился в соляной раствор от моих слез?

– Меня сложно превратить в раствор, – ответил он.

– А еще интересно, – спросила я, когда почувствовала, что по щекам стекает уже не тушь, а сами глаза, – когда это кончится?

Он порылся между подушками дивана и выудил пожелтевший рекламный буклет. Синим маркером на обложке было: «когда это закончится?».

На первом развороте красным маркером было – скоро.

– Дальше смотреть?

– Как хочешь. Но там невесело.

Я посмотрела. На втором развороте черным маркером было – никогда.

И правда.

***

Математики, кажется, объединились с преподавателями языка и литературы и общими усилиями ликвидировали физрука, порядком пострадав в процессе, потому что ни первых, ни второго в школе не оказалось. Я заменяла все сразу.

Д1 сказала утром:

– Хорошая моя, вы решительно нуждаетесь в отдыхе, на вас страшно смотреть. Есть планы на выходные?

– Я не знаю, – ответила я, пока она вела пальцем, целовала, кусала, разгрызала мою ключицу. – То есть да, есть, – когда она вскрывала меня канцелярским ножом и фиксировала края раны скрепками. – То есть, конечно, нет, – когда она сжимала в руке мое истерично бухающее сердце.

– Вот и славно, – сказала она и кокетливо подмигнула.

Контрольная по математике Д2 была похожа на контрольную только в начале. Рациональная система неравенства была решена, и правильно, а вот в уравнении, где нужно было ввести новую переменную, было только условие. Дальше он написал: я так больше не могу.

Дальше он написал: лучше бы она меня убила.

Дальше он написал: лучше бы я умер вместе с мамой.

Я подозвала его в конце урока. Отдала контрольную. Он покраснел. Я сказала:

– Со временем тебе обязательно станет легче.

– Лучше? – переспросил он, и я хотела бы соврать, но не стала.

– Легче.

Я ушла из кабинета, закрыла дверь, глаза, тему, но сразу же вернулась и сказала:

– Слушай, я тебе помочь не сумею, но у меня есть друг, он во всем отлично разбирается. Поговорим с ним?

Д2 сказал, спасибо большое, конечно, поговорю, только подождите меня минутку, я сейчас, быстро. Я вышла на улицу и изо всех сил дунула в грязный зеленый свисток (он пах белой хризантемой, черной розой, красной паучьей лилией), отдала дань памяти физруку. Мне показалось, что за свистом был еще какой-то звук, но, кажется, ничего не было.

Д2 вышел, и мы поехали к Д. на работу, он напоил нас мятным чаем, мне со спиртом, Д2 – с медом, он гладил Д2 по голове и печально смотрел на меня.

Любовь выжигала меня изнутри, любовь испепеляла меня снаружи.

– В этот раз без мудрости? – спросила я.

Д. улыбнулся и сунул мне в руки мятый фантик из жвачки, которую мы любили в детстве. Я прочитала: маленький мальчик нашел пистолет, / школа стоит, а директора нет.

– Забавно, да?

Я посмотрела, как Д. прижимает к себе рыдающего Д2. Я посмотрела, как за окном проезжают машины и велосипеды, пролетают листья, воздушные шары, дроны, самолеты, планеты. Я посмотрела вниз, влево, внутрь себя – любовь полыхала, но я почувствовала, что, пожалуй, смогу справиться с этим жаром. Я ответила:

– Да. Забавно.

сорок седьмой по светланской

(городская мистика)

1

Тем летом я отчего-то подружилась с Н. Мы играли в мяч и бадминтон во дворе, в компьютерные игры и настолки – дома, но к середине июля все равно ошалели от безделья и жары и принялись исследовать окрестности.

Окрестности, по которым нам было можно гулять, ограничивались тремя дворами, окрестности, по которым можно было гулять, чтобы успеть вернуться до возвращения родителей с работы, ограничивались третью улицы. Дворы и дома, два сквера и торговый центр, от тополиного пуха тротуары были мягкими и белыми, от палящего солнца воздух подрагивал и хотелось расплавиться. Или уснуть.