Эта ночь была бархатной

Так до конца и не раздевшись, Рубен вонзился в Майте. Та на мгновение задумалась: как она ему в сравнении с красавицей Леонорой? — и еще сильнее притянула парня к себе, лицом зарывшись в его шею, чтобы он не смотрел на нее.

У Майте давно не было любовника, и она боялась, что забыла, как вести себя во время близости с мужчиной, но они нашли ритм, вдвоем исполняя мелодию, исполненную грусти и наслаждения.

Майте почувствовала, как язык Рубена, влажный и теплый, заскользил по ее шее. Ей вспомнился Эмилио, красивый, утонченный Эмилио, и на минуту она вообразила, что это он сейчас с ней. Потом подумала, что это один из двух героев ее любимых комиксов, представила, как они по очереди ласкают ее. Рубен крякнул, поднял голову, Майте посмотрела на него, и фантазия рассеялась.

Через несколько минут, сама того не ожидая, она достигла оргазма. На короткое мгновение ее охватила сладостная дрожь, словно бабочка крыльями соприкоснулась с ее кожей. Не бездна блаженства, но, по крайней мере, Рубен сумел дождаться ее. Некоторые мужчины думают лишь о собственном удовольствии.

Еще толчок, другой, и парень затих на ней, а через пару минут скатился на ковер. Пластинка все играла, но песня уже звучала другая, в более быстром темпе. Майте смежила веки, а когда снова открыла глаза, то увидела, что Рубен смотрит в потолок. Она занервничала. О чем он думает? Чувствует ли себя виноватым?

— Я в душ, — сказала Майте.

Сняв иголку с пластинки, она направилась в ванную.

Искупалась быстро, яростно мочалкой натирая живот и ноги, смывая с себя пот, сперму и косметику. Потом встала перед зеркалом, рассматривая свое лицо. Без макияжа, порозовевшее после секса и горячего душа, оно показалось ей вполне симпатичным, а под определенным углом, когда она склонила голову набок, даже прекрасным.

Наверно, у Майте просто разыгралось воображение, ей хотелось почувствовать себя желанной, но это была приятная иллюзия.

Надев свой потрепанный розовый халат, Майте вернулась в спальню. Рубен уже устроился на кровати. Приподнявшись на локте, он наблюдал за девушкой. Она высушила полотенцем волосы, затем провела ладонью по вещицам, выставленным на туалетном столике. Это были ее сокровища — драгоценности, спасенные с погибшего корабля. Майте погладила статуэтку святого Иуды Фаддея и флакончик духов, думая о безликих мужчинах, размахивающих ритуальными кинжалами, и связанных девушках, возлежащих на каменных жертвенниках.

— Что-то не так? — спросил Рубен.

— Хм? — отозвалась она.

— Вид у тебя встревоженный.

— А ты не встревожен?

— Конечно же встревожен. Но предпочел бы не думать о плохом перед сном. Черт, как же я устал!

— А я всегда о чем-нибудь думаю. Порой смотрю на какое-то слово в словаре и думаю, почему оно имеет такое значение… Почему «горячий» означает «горячий», а «холодный» — «холодный»? Почему некоторые слова одинаково звучат, но обозначают разные понятия? А еще я размышляю о том, почему что-то сложилось так, а не иначе…

Рубен с удивлением посмотрел на Майте, словно она заговорила на незнакомом языке.

— Ты не такой, — заметила она. — Не имеешь привычки предаваться долгим размышлениям.

— Смотря о чем.

— Леонора… что она сказала?

Майте предположила, что Рубен расстроится, если она упомянет про девушку, но он просто пожал плечами. Она достала из комода ночную сорочку — спереди на пуговицах сверху донизу, с рюшечками на рукавах. Сорочка была страшненькая, в такой стыдно показываться перед парнем, но Майте все равно натянула ее на себя и скользнула под одеяло.

Рубен снял с себя одежду, в которой он ходил целый день, но пижаму не надел. И душ не стал принимать. А взял ли он вообще с собой пижаму? Может, привык спать нагишом. Майте представила его вместе с Леонорой в квартире, пропитанной мускусным запахом их тел.

— Я все равно считаю, что нужно известить Эмилио. — Майте повернула голову на подушке и посмотрела на Рубена. — Нехорошо это, если мы утаим от него, что она жива и здорова.

— Эмилио — богатенький сынок, приспешник ИРП. Я же тебе говорил. И глубже копать незачем, — отмахнулся Рубен.

— Какой же ты зануда, — проворчала Майте. — Кстати, где пистолет? А то вдруг сюда войдет убийца?! Он же тебя пристрелит. И ты умрешь в чем мать родила.

— Ты и впрямь слишком много думаешь, — заметил Рубен, но при этом он улыбался. — Умереть в постели после отменного секса — это не самая ужасная смерть. Если я все-таки примкну к герилье и окажусь в тех проклятых горах, о тебе буду вспоминать с нежностью.

Не сказать что Майте услышала признание в любви, но ей было приятно. Возможно, она ошибалась насчет Рубена и из него все-таки мог бы получиться герой комиксов. «Военный» — волнующий образ. Член герильи — это не совсем военный, рассудила Майте, но все же воин. Повстанец, сражающийся за правое дело.

Глава 23