Эта ночь была бархатной

Майте выбрала пластинку — песню «Blue Velvet»[48]. В исполнении Артура Прайсока[49] трехминутная песня, казалось, звучала целый час — его голос словно замедлял течение времени. Майте взяла блокнот и стала набрасывать сценарий беседы с Эмилио Ломели. Когда стих последний аккорд, она поставила ту же пластинку и продолжила писать. Закончив, Майте три раза отрепетировала весь разговор. Она сочинила несколько фраз, но пока не могла решить, на каких словах следует сделать акцент.

— Доброе утро, я хотела бы поговорить с господином Ломели. Его нет? Пожалуйста, передайте ему, что звонила Майте Харамильо. Это по поводу его фотоаппарата, — произнесла Майте.

Она полагала, что у Ломели должна быть секретарша, и если Майте будет слишком длинно представляться, то запутает ее, и та откажется соединить ее с шефом. Кроме того, Майте не хотела прослыть паникершей, пугая Эмилио заявлениями типа: «Ваша бывшая подруга пропала без вести». Нет, достаточно упомянуть фотоаппарат. А когда Эмилио перезвонит, она просто сообщит ему, что фотоаппарат не нашла, а Леонору она так и не видела.

Майте начеркала еще несколько фраз, рассчитывая, что они помогут ей не потерять нить беседы с Эмилио. Правда, каждое новое предложение все больше уводило предполагаемый разговор в сторону от Леоноры. Фразы скорее напоминали диалог из «Тайного романа».

Майте в четвертый раз прослушала песню «Blue Velvet», прибавив громкость и наблюдая, как игла звукоснимателя скользит по пластинке. Потом пошла за своей шкатулкой с сокровищами. Выложила все предметы на туалетный столик, подровняла. Итальянский кружевной веер, сломанный скрипичный смычок, крохотная детская туфелька, гипсовая фигурка апостола Иуды Фаддея.

В это мгновение, прижимая к груди блокнот с сочиненным телефонным разговором, Майте испытывала неподдельное блаженство. Все эти предметы на туалетном столике хранили чужие секреты. Позволяли ей заглянуть в душу, в жизнь другого человека. Она «отщипнула» по кусочку от каждого из бывших хозяев этих вещиц, но они об этом никогда не узнают. Как же приятно идти по улице и думать про себя: «Меня считают обычной секретаршей, а я проникаю в дома людей и краду у них что-нибудь». Вспоминая об этом, Майте каждый раз испытывала восторг.

Но теперь… теперь, пожалуй, у Майте появилось нечто более значительное! Конечно, исчезновение Леоноры ее беспокоило, но в то же время ею овладело радостное волнение. Это событие точно избавит ее от смертельной скуки. Ведь ничего подобного с ней раньше не происходило. Она словно начинала читать новый выпуск комикса. Кто такие Рубен и Эмилио? Какие роли им отведены в этом сюжете? Что там на следующей картинке?

Глава 10

В кровать Элвис укладываться не стал. Лег спать на диване, зная, что звонка надо ждать рано. Так всегда бывало, когда Маг не находил себе места от беспокойства. И, честно говоря, Элвис тоже нервничал. Перебирал в уме всякую чушь. Сначала размышлял о священнике, которого они избили. Большой это грех или пустяковый грешок? Парень попытался унять возбуждение, думая о более приятных вещах, но в конечном итоге его мыслями завладела Кристина. Он вспоминал цвет ее волос, бархатистость ее кожи под своей ладонью. Она была очень красива, очень изящна, как кружево или лунный свет.

Нельзя думать о Кристине. Это всегда настраивало Элвиса на ненадлежащий лад: он начинал сомневаться в том, что поступил правильно, бросив Кристину. Не то чтобы он хотел остаться с теми чокнутыми из секты, но ведь он мог бы предложить ей уйти с ним. Мог, но не предложил. Ушел один.

Обычно, когда Элвис пребывал в растрепанных чувствах, как сейчас, когда его мучили тревога и бессонница, он заводил разговор с Гаспачо, и они в конце концов шли в какой-нибудь ночной ресторан, где обсуждали всякую ерунду или слушали песни «T e Beatles» и, потягивая пиво, делились своими впечатлениями о них. Но Гаспачо в команде больше не было, и Элвис ждал звонка, ждал, когда объявится Маг, все надеялся уснуть, но не мог.

Зазвонил телефон. Элвис прижал к уху трубку.

— Через пятнадцать минут, — сказал Маг.

Элвис уже был одет, так как лег спать не раздеваясь. Он причесался, умылся.

Схватил отвертку и две маленькие железячки, которые частенько применял при вскрытии дверей. Иметь при себе набор отмычек было бы сподручнее, но они занимали больше места. Элвису нравилось время от времени возвращаться к своим истокам — это помогало поддерживать приобретенные некогда навыки.

Элвис спустился по лестнице, и, когда закрывал за собой дверь парадного, из-за угла выехала машина Мага.