Эта ночь была бархатной

Антилопа заказал три тако с начинкой из говяжьей щековины. Любой мало-мальски умный человек, умеющий внимательно слушать, принялся разглагольствовать он, знает, что Мэрилин Монро убили церэушники, накачав ее героином. Хреновая смерть! Элвис не обращал внимания на треп Антилопы: тот вечно нес всякий вздор. В его болтовне ложь нередко перемежалась с правдой, но ведь никто не полезет в бассейн с блевотиной, чтобы напиться свежей воды. Потом Антилопа с пеной у рта стал доказывать, что Кеннеди убили громилы Джонсона из-за Эль-Чамисаля[33]. Вот тогда-то Элвис и запел про себя «Love Me Tender»[34] — он помнил наизусть с десяток песен Пресли и мог воспроизвести их вполне прилично, как обученный попугай, — потому что выслушивать болтовню Антилопы было выше его сил.

Минут через пять оперативники припарковались напротив четырехэтажного дома, где жил священник, и стали наблюдать. Элвис крутил в кармане отвертку. Маг всегда говорил, что ножи и кулаки лучше огнестрельного оружия. Своих людей он учил стрелять, но запрещал браться за пистолеты без необходимости.

Некоторые парни, такие как Антилопа, чувствовали себя крутыми мачо с оружием в руках, и Элвис не отрицал, что хотел бы иметь собственный пистолет: патроны были для них столь же соблазнительны, как конфеты для ребенка. Но оружие полагалось только руководителю группы — хотя Элвис подозревал, что Блондин прячет в своей комнате ствол, — и, соответственно, теперь в его распоряжении имелся пистолет Гаспачо, однако брать он его не хотел.

Пока не хотел. Если б взял, это означало бы, что он занял место Гаспачо, а Элвис никак не желал смириться с тем, что тот покинул их подразделение. Он убеждал себя, что Маг солгал, и даже придумывал тому объяснения, но все они были одно нелепее другого.

Возможно, Гаспачо вернулся к своей семье, думал Элвис. Он знал, что у приятеля есть старшая сестра. Им не полагалось делиться подробностями личной жизни, но рот на замке постоянно держать трудно, и, хотя никто особо не рассказывал о своих родных и прежней работе, в конечном итоге кое-что друг о друге они узнавали.

Элвис знал, что Гаспачо любит клубничные молочные коктейли и домино, японские фильмы и качественные сигареты. Они не раз беседовали о том о сем, обсуждали актрис, с которыми хотели бы переспать (список возглавляла Ракель Уэлч[35]), и города, которые хотели бы посетить. Элвис мечтал побывать в Мемфисе, Гаспачо — в Севилье. Он почти забыл Испанию и хотел вернуться на родину, но одному богу было известно, когда у него это получится. Гаспачо с ностальгией вспоминал испанские улицы и запахи. Элвис в Тепито возвращаться не желал, но много рассказывал Гаспачо о районе, где он вырос.

В ходе этих полушутливых разговоров вскрывались какие-то правдивые детали, и между парнями возник дух подлинного товарищества.

Гаспачо был Элвису другом, хоть он никогда не знал его настоящего имени.

Пожалуй, надо сходить на церковную службу и поставить за Гаспачо свечку, подумал Элвис, попросить святого, чтобы он его защитил, помог оправиться от ран и благополучно вернуться к своей семье.

Церковная служба. Элвис и сам недоумевал, почему у него возникла эта идея, тем более сейчас, когда он сидел в машине с двумя напарниками и ждал священника, которого они собирались допросить. Да, решил Элвис, нужно зайти в церковь и поставить свечку сразу же после выполнения задания. Господь поймет или, по крайней мере, будет меньше гневаться, если Элвис продемонстрирует раскаяние и положит несколько купюр в ящик для пожертвований.

Священник вернулся домой в девять, но оперативники ждали до одиннадцати, пока свет почти во всех окнах в доме не погас, и лишь потом проникли в здание. Элвис, как обычно, вскрыл замки, и они тихо вошли в квартиру священника.

В спальне еще горел свет. Квартирка была маленькая, и света, струившегося из спальни в столовую-гостиную, было достаточно, так что парни прекрасно ориентировались в комнатах. Работал телевизор. Они слышали женский голос, говоривший о том, что модные молодые люди предпочитают пить кофе «Нескафе» с молоком и сахаром.

Священник стоял перед раковиной в ванной, собираясь чистить зубы. Элвис был рад, что тот в пижаме. В дорогой пижаме он не был похож на священника.

— Отец Вильяреаль… — произнес Элвис.

И он мог бы сказать что-нибудь еще — например, чинно представиться, как это сделал бы Маг. Подобно джентльмену. Но чертов священник, завидев его, кинулся вон из ванной.

Мало того, он схватил опасную бритву, что лежала на раковине. Элвис едва успел отскочить в сторону, иначе священник полоснул бы его по животу. Не то чтобы он понимал, зачем ему бритва, скорее не понимал. Размахивал перед вошедшими руками и вертелся на одном месте как заводной. Однако такая бесконтрольная суматошность была чревата опасностью.

Элвис собрался было схватить священника, но передумал. Антилопа тоже оторопел и метнулся в сторону, даже не попытавшись преградить дорогу мужчине, когда тот, с бритвой в руке, ринулся вперед.

— Держи его! — крикнул Элвис, кинувшись вслед за священником в гостиную.