Если бы смерть спала

– Согласен. Если только он не окажется для нас последним. Вы допускаете, что у нас все же есть будущее?

– Пф. Мы примем меры. Ответь мне вот на какой вопрос. Как думаешь, если бы тебя не соблазнила перспектива попробовать себя в операции с прослушиванием и познакомиться с технической стороной дела, взялся бы я за работу, предложенную тем человеком? Мне всего лишь хочется услышать твое мнение.

– Хм, только вы его не услышите.

Я поднялся и посмотрел на него сверху вниз:

– Если я скажу «нет», все будущие суждения окажутся однобокими. Если скажу «да», это только подбросит дров в топку вашего негодования. Вы не сможете вытащить нас отсюда, пока внутри у вас все кипит так, что вы не в состоянии думать. Так что я сделаю следующее: поделю.

– Что поделишь?

– Вину. Мы разделим ее. Пятьдесят на пятьдесят Мы поделим вину поровну. Нас обоих следует поколотить, но в меру.

– Ладно, будущее покажет, – пробурчал он и сомкнул веки.

В шесть часов я был погружен во второй раздел вечерней газеты, где рассказывалось, как починить нейлоновый бюстгальтер, если тот каким-то образом порвется. Все остальные статьи я уже изучил.

Вдруг дверь настежь распахнулась. Наш охранник развернулся на каблуках, готовый отразить попытку вооруженного захвата заключенных, но это был всего лишь другой коп, который привел к нам посетителя. Посетитель – краснолицый малый в коричневом кашемировом пальто – огляделся, стоя на пороге, а потом шагнул к нам с протянутой рукой.

– Мистер Вульф? Я Стэнли Роджерс. Страшно извиняюсь за задержку. Вы уже, наверное, гадали, где это я застрял. Видите ли, Нат Паркер нашел меня только к трем часам, а потом судья был на заседании, и мне пришлось подергать за ниточки. Не очень-то мы здесь гостеприимны, а? Это мистер Гудвин? Рад, очень рад познакомиться.

Он пожелал обменяться со мной рукопожатием, и я не возражал.

– Я попросил судью ограничить сумму залога пятью тысячами, но он уперся и ни о чем меньше двадцати тысяч и слышать не хотел. Двадцать тысяч за каждого. Так или иначе, теперь вы свободные люди. И я не сомневаюсь, что ничего другого вы и не заслуживаете. Только вам нельзя покидать округ без разрешения суда. Я забронировал для вас номер в отеле «Латэм», но заказ легко отменить, если у вас другие планы.

Роджерс принес с собой документы, требовавшие нашей подписи. Он добавил, что Паркер, звоня из Нью-Йорка, велел ему сделать для нас все, что только возможно. И он, Роджерс, готов даже отменить встречу за ужином, если будет нам нужен. Вульф заверил, что в данный момент нам нужно только одно: поскорее выбраться из узилища и поесть.

Однако другое предложение Роджерса мы приняли. У выхода его ждал автомобиль. И после того как мы сделали ручкой охраннику: «Прощайте, чаевых не будет», зашли в канцелярию оформить бумаги и забрали личные вещи, изъятые при аресте, Роджерс вывел нас на улицу, усадил в машину и довез до гаража, где мы оставили свой седан.

Вульф снова занял свое обычное место на заднем сиденье, а я сел за руль и взял курс на гостиницу. Там я вытащил из багажника наши чемоданы и сдал машину швейцару. Эти самые чемоданы давали мне полное основание кое-что припомнить Вульфу и позлорадствовать: «Я же вам говорил…», но я сжалился над боссом, решив, что он не в том состоянии.

Предыдущим вечером он в присущей ему манере заупрямился и отказался принимать в расчет вероятность того, что нам придется провести ночь вне дома. Вульф стоял на том, что багаж нам не понадобится. Я же, руководствуясь принципом: человек предполагает, а располагает кое-кто другой, сам упаковал вещи босса, конечно при содействии Фрица.

И теперь, когда коридорный вошел вслед за нами в номер девятьсот два и положил оба наших чемодана на полку, мне представилась чудесная возможность съязвить, однако я благоразумно решил приберечь колкость до лучших времен.

Когда его пальто оказалось в шкафу по соседству с моим, Вульф скинул пиджак, снял жилет, галстук и сорочку, прошел в ванную и умыл лицо и руки. Выйдя оттуда, он натянул свой халат, желтый в тонкую черную полоску, достал шлепанцы, сел на стул, чтобы разуться, и велел мне позвонить в обслуживание номеров с просьбой прислать нам меню. Я напомнил боссу слова Роджерса: в отеле «Латэм» кормят терпимо, но не более того, а всего в двух кварталах находится лучший в городе ресторан.

– Меня это не волнует, – заявил он. – У меня нет аппетита, и я все равно не смогу ничего распробовать. Я поем просто потому, что это необходимо. Ты отлично знаешь, что я плохо соображаю на пустой желудок.

Итак, он собирался шевелить мозгами.

Более унылой трапезы я не припомню. Ужин оказался вполне съедобен: устрицы, консоме, ростбиф, картофель со сметаной, брокколи, салат, яблочно-творожный пирог, кофе. Мы съели все подчистую, но атмосфера была гнетущей.