Если бы смерть спала

– А что, если один или несколько человек из тех, что уже находились в комнате, заявят, будто вы прибыли туда в четверть одиннадцатого?

Вульф смерил его презрительным взглядом:

– Мистер Грум, это бессмысленный вопрос. Да вы и сами это прекрасно понимаете. Как угроза он наивен, как гипотеза – несерьезен. И если действительно кто-то скажет подобное, это вызовет немало сомнений, в том числе в правдивости таких утверждений. Пусть даже это будет несколько человек или все, кто там был. Если вы все же настаиваете на ответе в той форме, в какой был задан вопрос, то я скажу так: либо у этого человека – или нескольких человек – спешат часы, либо его подвела память, либо он лжет.

– Угу. – По-видимому, Грума не так-то легко было вывести из себя. – Естественно, вы, Гудвин, подтверждаете все, что сказал Вульф. Подтверждаете?

– Естественно, – кивнул я.

– Да или нет. Подтверждаете?

– Да.

– В том числе время вашего прибытия в здание?

– Да. Девять пятьдесят пять.

Он встал и сделал шаг по направлению ко мне:

– Дайте-ка мне взглянуть на ваши часы.

Я согнул руку и оттянул манжет рубашки. Грум посмотрел на мои часы, потом на свои, потом опять на мои и велел лопоухому с блокнотом:

– Запишите: установлено, что часы Гудвина отстают на двадцать секунд.

Затем он вернулся на свой стул.

– Возможно, вам интересно, – изрек он, – почему я не вызвал вас по отдельности. Да потому, что это было бы пустой тратой времени. Из того, что мне известно о вас и вашей репутации, я сделал вывод: если вы состряпали на пару историю, поймать вас на несоответствии мне все равно не удастся. Даже и пытаться не стоит. Кроме того, мистер Хайатт намеревался отлучиться на обед, а я хотел, чтобы он присутствовал при нашей с вами беседе. Сейчас узнаете почему. – Он обернулся к уполномоченному: – Вы скажете им то, что сказали мне, мистер Хайатт?

Выбившаяся из гладкой шевелюры прядь волос была уже водворена на прежнее место. Лощеный уполномоченный оперся локтями о стол.

– Вы говорите о том, что случилось сегодня утром? – уточнил он у Грума.

– Да. Только об этом.

– Ну, я пришел рано, еще до девяти часов. Один из моих сотрудников, Том Фрейзер, уже был здесь. Мы вместе с ним сидели вот за этим столом и просматривали документы, готовясь к собеседованию с теми, кому было назначено явиться сегодня. Мне позвонила секретарша и сообщила, что меня хочет видеть какой-то человек по срочному и конфиденциальному, как он сказал, вопросу. Он назвался Донахью. Эта фамилия ничего мне не говорила. Я не хотел, чтобы он поднимался к нам сюда, поэтому спустился вниз с намерением выпроводить его. Однако он отказался разговаривать там. Пришлось отвести его в ближайший пустой кабинет, а именно в комнату тридцать восемь. Это был мужчина среднего возраста, примерно моего роста, с каштановыми волосами и карими глазами…

– Они его видели, – вставил Грум.

– О… – Хайатт запнулся. – Точно, видели. Он сказал, что его зовут Уильям Донахью и что он хочет заключить сделку. По его словам, ему было известно, кого я жду сегодня на собеседование. Знал он и то, что в числе прочих ко мне явится мистер Вульф. Он признался, что угодил в переплет. «Сдрейфил и ищет выхода» – так он выразился. Повторять весь разговор полностью, капитан? Мы проговорили минут двадцать.

– Нам будет достаточно сути. Перечислите только главные моменты.

– На самом деле главный момент всего один. Этот Донахью долго ходил вокруг да около, но, если вкратце, суть была такова: в связи с одним делом – каким именно, он уточнять отказался – Донахью организовал прослушивание нескольких телефонных линий. С этой целью он обратился к частным детективам. Одним из них был Ниро Вульф, которому Донахью заплатил две тысячи долларов. Когда начался скандал с прослушкой – «поднялась большая вонь», как он сказал, – и арестовали Джона Броди[5], он решил, что в Нью-Йорке для него стало слишком опасно, и покинул штат. Недавно Донахью узнал, что администрация штата намерена провести разбирательство, которое затронет всех частных детективов. Это его встревожило, особенно из-за Ниро Вульфа. Вульф внезапно отменил прослушку, которую вел для него. Они поссорились, и с тех пор Вульф точит на него зуб. Он знал, сколь коварен Вульф, и теперь, когда того вызвали… Вы не запутались в моих местоимениях?

Хайатт смотрел на Вульфа, который и ответил:

– Вовсе нет. Продолжайте.