Если бы мы были злодеями

– Согласна, но потом, когда он начал, я… – Филиппа оборвала себя на полуслове и поежилась.

– В чем дело? – спросил я.

– Оливер, я никогда не видела ничего подобного, – тихо произнесла она. – Я не ожидала от него такого.

– Несколько месяцев назад он признался мне, что устал от своего амплуа.

Филиппа решительно тряхнула головой.

– Нет. Его игра… это нечто большее. То есть сперва все продвигалось как обычно…

Она продекламировала:

– «Будь же скромен

Покамест, Йорк! Лови с умом минуты,

Пока другие спят…»[79]

Филиппа посмотрела на меня.

– Знаешь, Оливер, все выглядело так, будто он вдруг стал совсем другим человеком. Тебе стоило бы посмотреть на него. Если честно, я по-настоящему испугалась.

Я пожал плечами.

– Значит, он молодец.

Она уставилась на меня так, словно я спятил.

– Пип, серьезно, он молодец, – повторил я. – У него всегда был широкий диапазон, просто он не имел шанса продемонстрировать это, ведь такие роли всегда доставались Ричарду. О чем тут беспокоиться? Теперь у него появилась возможность показать всем, на что он способен.

Она заморгала.

– Наверное, ты прав. Господь свидетель, хотела бы я, чтобы у меня тоже была такая возможность.

– А вдруг нам тоже повезет? – Я провел пальцем по старому деревянному столу. – Теперь, когда Ричарда нет, расклад сил иной.

Она подняла кружку, и ее дыхание всколыхнуло поверхность сидра.

– Ты не ошибаешься. Во всяком случае, я удивлюсь, если они не выберут Джеймса на роль Эдмунда.

Я не придал особого значения ее предсказанию. (Каким же дураком я впоследствии оказался!) Мы сменили тему разговора, и два часа прошли безо всяких происшествий, а затем дверь «Зануды» распахнулась и на пороге появилась Мередит, впустив в зал небольшой снежный ураган.

– Список готов, и вы не поверите! – заявила она, подбежав к нам и хлопнув бумажкой по столу.

Она так быстро говорила, что я даже не успел спросить, где остальные. Я потянулся за бумажкой, Филиппа – тоже, и мы едва не расшибли головы, пытаясь прочесть список одновременно (Пип при этом поперхнулась сидром).

– Фредерик будет играть Лира?

– А Камило – Олбени? – требовательно спросил я. – Что за черт?

– Читайте дальше, это просто безумие, – ответила Мередит, пытаясь размотать шарф.

Мы снова склонили головы, теперь уже осторожно. Фредерик и Камило шли первыми, за ними были четверокурсники, после них – третьекурсники и, наконец, второкурсники – последними.

«РАСПРЕДЕЛЕНИЕ РОЛЕЙ ДЛЯ „КОРОЛЯ ЛИРА“:

Король Лир – Фредерик Тиздейл

Олбени – Камило Варела

Корделия – Рен Стирлинг

Регана – Филиппа Коста

Гонерилья – Мередит Дарденн

Эдмунд – Джеймс Фэрроу

Эдгар – Оливер Маркс

Шут – Александр Вас

Корнуолл – Колин Хиланд».

Дойдя до имени Колина, я вытаращил глаза.

– Что, ради всего святого, они сделали?

Мередит пожала плечами и села, разматывая шарф, который запутался в ее волосах. Я машинально поднял было руку, чтобы помочь, но ударился кистью о край стола и передумал.

– Если б я знала, – ответила Мередит наконец. – Такое чувство, что они перемешали все мужские роли и решили, что слишком устали, чтобы проделать то же самое с женскими.

– Александр будет в восторге, – заметила Филиппа.

Я фыркнул.

– Как бы там ни было, я в восторге.

– Честно говоря, Оливер, ты ведешь себя так, будто тебе сделали одолжение, – сказала Мередит. – Но ты заслужил это.

Ее лицо скрылось, когда она принялась стягивать шарф через голову, отчаявшись распутать его. Филиппа многозначительно посмотрела на меня и вскинула брови. В животе у меня тотчас разлилось тепло. Я мог бы свалить вину на сидр, но моя кружка давно опустела.

Мередит вынырнула из шарфа и швырнула назойливую вещь поверх вещей Филиппы.

– Тут только вы вдвоем? – спросила она.

– Какое-то время тут был лишь я один, – ответил я. – Где все?

– Рен после прослушивания сразу вернулась в Замок и пошла спать, – объяснила Мередит. – Не думаю, что она хочет рисковать. Вы же помните ее «эпизод»?

Так мы называли обморок Рен во время ее монолога леди Анны. Странно, но никто не сумел определить, что же с ней случилось. «Эмоциональное истощение» – вот как описал это врач из Бродуотера.

– Как насчет Джеймса? – спросила Филиппа.

Мередит вздохнула.

– Он остался слушать мой монолог, но был в полной прострации. Мрачный. Ну, ты понимаешь…

(Ее реплика была явно адресована мне, хотя на самом деле я ничего не понимал.)

– Я спросила, пойдет ли он в бар, и он ответил, что не хочет. Он, дескать, решил прогуляться, – продолжала Мередит.

Филиппа вскинула брови еще выше, и те практически скрылись под ее челкой.

– В такую погоду?

– Угу. Я тоже удивилась. А он ответил, что ему надо прочистить мозги, и его не волнует, каким будет список: ведь до завтрашнего утра он точно не изменится.

Я перевел взгляд с Мередит на Филиппу.

– О’кей, девочки. И где после всего этого может быть Александр?