«Если», 2009 № 08

Ковбой покачал головой:

— Черт возьми, он не для вас.

Я присел на табурет и сказал:

— Я не совсем понял. Какой закон запрещает встречать гостя?

Джон приоткрыл форточку и вышвырнул пирог на улицу. Арахниды набросились на угощение, обильно поливая пространство вокруг себя зеленой слизью, стекавшей с черных языков. Это было самое отвратительное зрелище в моей жизни, связанное с пирогами.

Я отвернулся и схватился за горло.

— Спокойно, Маркин… — прошептал я.

Джон закрыл форточку и сказал:

— Этим тварям очень нравится яблочный пирог. Он, черт возьми, отвлекает их от жажды человеческой крови. Подобно тому, как закон отвлекает человека от его чертовой дьявольской сущности.

Я спросил:

— Как связаны яблочный пирог и закон?

Ковбой положил револьвер на столешницу, сел напротив меня и спросил, надломив бровь:

— Вы хотите знать о законах моей родины?

Не то чтобы я очень хотел, но у Джона имелись револьвер и будильник на плече, и это было адское сочетание.

Поэтому я сказал:

— Конечно, хочу.

— Когда-то в этом доме жили десять человек, — начал рассказ Джон. — Десять, черт возьми, отборных представителей человеческого рода! Мы прилетели сюда создавать чертов новый мир. Главным был старик Бонни, мой дед. Умнейший мужик. Он писал для нас чертовы законы. Его законы не обсуждались. Слова «закон» и «Бонни» стали для нас чертовыми синонимами. Но скоро случились две беды: с запада пришли арахниды, а у старика Бонни, черт его дери, начался маразм. Новые законы, что писал негодный старикашка, привели к тому, чт;о арахниды убили, черта им в задницу, почти всех. Остался сам Бонни, моя милая дочь Кэйти и я. Кэйти, черт ее дери, — прелестная девочка. Она очень умненькая девочка, моя чертова Кэйти. Я видел, во что превратили колонию новые законы Бонни, и понимал, что он не остановится, пока не сведет в могилу нас всех. Я решил защитить Кэйти. К счастью, ни один из чертовых законов не запрещал смертной казни. Я, десяток чертей в мой задний проход, главный прокурор планеты. Чтоб спасти Кэйти, я вынес старику Бонни смертный приговор. Я провел суд над спящим стариком, оформил все необходимые бумаги, подошел к Бонни и приставил ствол к его чертову дряблому виску. Старик не обратил на меня внимания, он проснулся и что-то писал. Я выстрелил. Старик упал. Черт дернул меня взять исписанный рукой Бонни лист и прочесть его предсмертный закон. В нем говорилось, что жителям планеты запрещено покидать территорию дома и что ослушание карается смертной казнью. С того момента, как я прочел чертов новый закон, он вступил в силу.

Я молчал. Арахниды бесновались за окном. Дождь колотил по крыше.

Будильник тикал.

Я сказал:

— Послушайте, мистер, черта мне в… в… в общем, мне пора улетать. Может, вы проводите меня к катеру? Заодно подберете гостинцы, которые я обронил по дороге.

Джон откашлялся и продолжил рассказ:

— С вашего, черт возьми, разрешения я продолжу рассказ. Это было тяжелое испытание. Мы с Кэйти охотились, чтоб добыть на пропитание, не выходя за пределы забора. Добычу притягивали чертовым крюком на длинном, как хрен черта, шесте. Мы вырыли глубокий колодец, но чертовой воды никогда не было достаточно, и мы построили на крыше чертов бассейн, в который собирали чертову дождевую воду. Дела шли в гору, но вчера случилась беда, черта ей в зад. Милая Кэйти нечаянно оступилась и пересекла запретную границу, нарушив последний закон старика. Она, похотливого черта ей между ляжек, осознала, какое преступление совершила, испугалась и бросилась бежать. Я прострелил ей ногу, но она смогла уйти и в таком состоянии. Моя милая Кэйти. Маленькая сифилитическая засранка.

Я спросил, поперхнувшись:

— Вы чего, черт возьми, сделали?

Джон сказал:

— Прострелил ей ногу.

Я сказал:

— Ясно.

Джон сказал:

— Закон есть закон. Я послал сигнал бедствия. Вы пролетали мимо. Закон не запрещает вам покидать дом. Поищите милую Кэйти. Скорее всего, арахниды сожрали маленькую дрянь или она умерла от потери чертовой крови, но я должен удостовериться.

Я переспросил:

— Ваша дочь умрет благодаря закону сумасшедшего старика?

Джон нахмурился:

— О чем вы, черта вам в зад, толкуете, Сергей? В ваших словах нет чертова смысла. Закон есть закон. Если не будет законов и правил — человек проявит свою дьявольскую сущность, которая в конце концов отымеет его в чертову задницу. Закон должен быть выше личных желаний. Когда-то наша семья покинула родину, потому что там царило чертово беззаконие.

Я сказал:

— Вы простите, конечно, но вы сами понимаете, что говорите? Вы хотите убить собственную дочь! Из-за маразматического закона!

Джон пристально смотрел на меня из-под широких бровей. Тиканье будильника на его плече напоминало победную поступь армейских дружин.

Я встал и сказал:

— Прошу прощения, мне пора уходить.

Ковбой взял револьвер и прицелился в меня.

Джон сказал:

— Сергей, сядьте, пожалуйста.

Я сел.

Джон сказал:

— Надеюсь, вы не из чертовых либералов, Сергей? Я ненавижу либералов и по закону обязан расстреливать их на месте.

Я пробормотал:

— Нет, я не либерал.

Ковбой кивнул:

— Хорошо.

Он сказал: