Эшелон сумрака

– Всезнающий даровал женщине умение следовать: за отцом, мужем и сыном. И женщина должна принять этот дар.

Пальцы моего жениха сжали мои. Он скосил на меня глаза и улыбнулся, заставив сделать это и меня, пусть такое и было запрещено сейчас – я должна показать покладистость.

– Всезнающий даровал мужчине силу, а женщине слабость. И они принимают это. Всезнающий даровал мужчине семя, а женщине чрево. И они обязались продолжать род людской.

– Как возмутительно высокопарно и вульгарно, – на мгновение прикрыл глаза лорд, – я откровенно заявляю, что ты должна мне целых два до безобразия кощунственных поцелуя за то, что в этот раз я был трезв и мне довелось услышать этот богоугодный абсурд.

Он, несмотря на то, что священник умолк, а я попыталась провалиться под землю, повернул голову ко мне и дёрнул уголками губ, кажется, сдерживая смех.

– Ты должен слушать, а н-не… перебивать! – прошептала ему я.

– Должен? – усмехнулся он.

По-доброму. Не так, как смотрел на других.

Я насупилась.

– Продолжай, – лорд вернул внимание к мужчине напротив, – мне сказали молчать.

Щёки опалило стыдом. Теперь я была смущена.

– Всезнающий даровал мужчине…

– Я не хотела упрекнуть тебя, – вновь мой шёпот, пока Оушен не отрывает глаз от моих, – и говорить такого…

– Это богохульство! – выкрикнул священник, топнув ногой по полу, отчего по церкви пронесся грохот, – госпожа…

Лорд вмиг повернулся к нему, по злому вперил свой взгляд и приказал:

– Заткнулся и продолжил нести свой бред дальше! – и обещающее, – пока жив.

Я вздрогнула. Он полностью повернулся ко мне, нагнувшись и едва касаясь уха, произнёс:

– Ты можешь так же, Лу, – с ухмылкой, – только представь – ты можешь сделать всё, что угодно, сейчас. Я даю тебе разрешение даже на то, в чём будет упрекать Всезнающий.

Я мотнула головой и отступила от него на шаг в бок.

– Всезнающий забрал у женщины выбор и даровал его мужчине – это закон, – трясущимся голосом сказал мужчина на постаменте, – Всезнающий даровал мужчине нож, а женщине очаг – это закон…

– Ты можешь выбрать пресловутый «нож», Лу, – даже громче священника продолжил Оушен, – мы говорили с тобой об этом. Как и о том, что стеснять твой выбор я не стану. Нож?

Я нахмурилась и снова сказала своё нет головой.

– Нет? – рассмеялся он, – может только сейчас? Если бы я верил в бога, то попросил бы его сделать тебя свободной, осознавшей свою власть и похожей на меня. Лишь каплю моей ярости тебе.

Он шагнул ко мне в плотную и застыл.

– Только каплю – ты смогла бы в ней утонуть, – он склонился к моему лицу, сковал пальцами подбородок и прорычал в мои губы, – я никогда во всей своей жизни не чувствовал такой ярости, как та, что начала бушевать во мне с началом твоих слов в кабинете тогда. Если любовь рождает её настолько сильной, почему тогда этот мир ещё уцелел?

Его губы коснулись моих. Так же трепетно и нежно, как делал он это последние ночи. Так же щемяще в груди, но очень неприятно в голове.

Это и в самом деле было богохульством – так вести себя в храме не мог никто. От этого сжались зубы, и я попыталась отступить.

– Делай запись в журнале, – не стал удерживать меня лорд, – а мы с леди Вондельштарт начнем «открывать» свадебный подарок.

Он дождался действий священника, оставил свою роспись на бумаге и проследил за тем, как криво это сделала я.

– Кольца, – достал коробочку он, – не торопись, Лу.

Он достал их оба, ловко и быстро надел на мой безымянный палец, а после протянул мне. Сделала я всё совсем неуверенно и чувствовала себя странно.

Но дальше было ещё непонятнее:

– Журнал! – лорд протянул руку к забравшему книгу мужчине, – быстрее.

Священник опешил, его взгляд забегал, а руки прижали к груди то, что выносить из церкви было запрещено. Как и отдавать кому-то.

– Э-это нельзя и… не по закону… милорд! – он взвизгнул, когда Оушен сделал несколько быстрых шагов к нему, вырвал из его рук бумаги и аккуратно отдал их мне со словами:

– Береги его, миледи, – он развернулся спиной ко мне и оглядел мою сестру с её мужем, пока я растерянно прижимала к груди что-то священное, чего даже касаться должна была только чернильной пастой, когда ставила подпись.

Однако лорд отходить от меня не спешил – не поворачивая головы, он произнёс для меня:

– Напоминаю, что ты хотела дать всем денег, – он хитро улыбнулся и выпрямил мою ладонь, чтобы вложить в неё мешочек со звякнувшими монетами, – госпожа Хасс, вашего проклятого мужа я не подпущу. Только вас.

Он её не отпустил. Даже не позволил выйти из-за своей спины, пусть она и пыталась это сделать.

– Я отдал приказ, – строго поторопил их господин Эшелона.

У него просто не было выбора. Оушен расплылся в дьявольской улыбке – почему-то именно такой я её сейчас видела.

И он пропустил её – дрожащую, испуганную и с молящими глазами, направленными на меня. Мне было страшно так же, как и ей, но я надеялась на то, что все мои переживания сейчас беспочвенны. Пусть что-то внутри и зудело, но лорду я верила. Он не сделает ничего плохого. Ей точно.

– Л-лушка, ч-что… что с тобой сталось? – она обошла мужчину и встала с другой стороны от меня, – как же ты…