Эрик

— При чём тут боги? Люди создают и разрушают этот мир. Неужели ты не можешь допустить, что я обычный человек, имеющий определённые таланты?

— Мне проще принять, что ты — уже давно не ты. Эрик, ведь изменения, коснувшиеся тебя в ту ночь, невозможно объяснить ударом о камень. В тот склеп вбежал несмышлёный мальчик, а вышел взрослый и крайне опасный мужчина. Мне страшно. Я через столько прошёл, но мне страшно, как ребёнку. Впервые я чувствую, что столкнулся с чем-то таинственным, жутко опасным и совершенно непонятным. Эрик, кто ты?

— Дорогой Рудольф, я понимаю, что подобный разговор давно назрел, но он будет долгим, а потому нужно закончить дело, которое не терпит отлагательств. Город полон трупов. Если мы хотим взять с него приз, нужно действовать как можно быстрее — многим телам уже больше четырёх суток. Они уже начали разлагаться. Я обещаю, после мы поговорим.

— Хорошо.

В очистке города были задействованы все возможные силы. Меньше чем за сутки предстояло похоронить больше двадцати тысяч человек. Все освобождённые рабы были организованы в бригады и отправились рыть ударными темпами котлованы. Лопат на всех не хватало, поэтому многие работали подручными средствами — кто досками, кто шлемами. Слуги и воины барона вошли в город и стали спешно грузить тела на тележки и вывозить их к копаемым котлованам. Тела предварительно раздевали, так как Эрик нуждался в большом количестве старого тряпья, чтобы наладить-таки небольшое кустарное производство бумаги, а не выписывать её за огромные деньги из Китая.

Помимо людей в городе была масса мёртвой домашней живности — от кур до лошадей и коров. Полторы тысячи человек работали не покладая рук не только до самого заката, но и ночью. И под утро город был очищен от гниющей плоти, а братские могилы закопаны. Осталось сделать последний рывок — и можно отдыхать. Барон загнал всех в реку и заставил, раздевшись догола, отмываться. Женщины и мужчины из числа бывших рабов были непривычны к подобному, но так устали, что не сопротивлялись. Те, кто помылся, подходили к подводам, брали чистый кусок ткани и, используя его как простыню, шли спать в лагерь. Было уже прохладно, но на это было наплевать, так как все уже валились с ног. Обходя лагерь, барон улыбался, глядя на то, как эти люди спали вповалку, практически без одежды, прижавшись друг к другу, как маленькие котята. Совсем без охраны оставаться было нельзя, но будить этих измотанных людей он не стал и лично обходил периметр и поддерживал огонь в кострах.

На вечерней заре люди потихоньку стали просыпаться. Чтобы разогнать продрогшее тело, Эрик заставил их попрыгать и немного побегать. Когда набралось человек сто, отправил их стирать белье, которое побросали прямо на берегу во время купания.

Утро 14 октября выдалось довольно тёплым, хотя примечательным было другое: вокруг укреплённого полевого лагеря неспешно бегала толпа голых людей обоего пола. Хорошо разогревшись, они надели уже просушенное над кострами бельё и приступили к завтраку.

— Почему ты не позвал на помощь людей с кораблей торговой компании?

— Понимаешь, Рудольф, в этом деле их и так было задействовано слишком много. Когда в местах, где такое количество загнивающих трупов, собираются толпы, то жди беды. Нам ещё повезло, что мы живы, ведь вполне могли спровоцировать какой-нибудь мор. Гниющая плоть очень опасна для всего живого. Кстати, нужно послать людей для разбора завала на реке. Трупы коров нужно тоже закопать.

— Хорошо.

Утром было сообщено на корабли эскадры об успешном окончании штурма, а потому их значительная часть была возвращена на свои торговые коммуникации. В порту Сугдеи осталось лишь пять крупных нефов, которые должны были обеспечить транспортировку в рамках продолжения военной кампании Эрика. Деметра также отбыла вместе со своим флотом. У неё были новые инструкции — нужно было развернуть кампанию по захвату старых античных статуй и начать переправлять их во владения её господина в Крыму.

Параллельно начался процесс методичного освобождения взятого города от всего ценного. Собирали всё, что представляло хоть какой-то интерес, — даже глиняные горшки и строительную древесину. На эти задачи он выделил всех слуг и значительную часть освобожденных рабов, а также боевое охранение в виде второй роты. Всё тряпье, что находили в городе, отвозили к реке, где его стирали и сушили. После просушки из него формировали тюки, готовя для дальнейшей транспортировки.

Корабли, которые остались от генуэзских торговцев, были в совершенно плачевном состоянии. Практически все они были лишены рангоута и такелажа, а часть лежали на дне, потопленные толпой в ту жуткую ночь. Значительную часть товара на кораблях составлял мех и янтарь. Их можно и нужно было перепродать в Европе, так как для жизненных целей Эрика ни то ни другое было совершенно ни к чему.

Дело оказалось совсем небыстрое, а тянуть с военной кампанией было нельзя. И с первой ротой Эрик маршем выдвинулся к Корчеву.