Эра голодных псов

В Имперских ВКС их называли «стрекозами победы». «Огары» всегда ходили парой, появляясь зачастую неожиданно, в самый разгар эскадренной битвы. Приближаясь к звезде — а бои обычно шли вокруг тех или иных систем, — колоссальные корабли бесстрашно раздвигали свои гигантские, в триста километров длиной спаренные «крылья», состоящие из секций солярных панелей высокой производительности. Именно панели давали суперлинкорам ошеломляющие возможности в форсажном манёвре, когда энергосистемы человеческих и лидданских кораблей работали уже за пределом… Пара пронзала строй леггах, расстреливая его из всех орудий, и «толстая броня» князя Огара делала своё дело: на базы опускались машины с повреждёнными «крыльями», но бронекорпус не был пробит ни разу — за всю войну!

— Какой же он крохотный, — произнесла Кира, подходя к лестнице, ведущей в овальную дыру, прорезанную сразу за носовым конусом.

— Гагарин летел в яичной скорлупе, — мрачно выдавил Детеринг. — А на Луну уходил корабль, в который приличный человек псину не посадит… В этой жестянке несчастные учёные должны были прожить лет тридцать. Кто знает, когда их убили — туда или уже обратно?..

Звездолёт был выпотрошен, полностью и бесповоротно. Едва пройдя через смешной слой «брони», состоящий из толстой стали снаружи и композитных вставок керамики и свинца за ней, Детеринг понял, что в древней коробке действительно жили. Внутренности корабля, когда-то насыщенные кабелями и трубопроводами, были выброшены за ненадобностью. Над прорезанной в переборке дырой висела на трёх разномастных гидроцилиндрах «дверца» из алюминиевого сплава. Толкнув её рукой вниз, Йорг разглядел рваные останки стандартной надписи на лидданском-боевом: «Заряд…левой…глаз 10». Наставление, в лидданской традиции, было выполнено не краской, а гравировкой, но что бы это могло означать, Йорг не понял. Да впрочем, его мало интересовало, куда следовало пихать десятый глаз на давно погибшем лидданском корабле из совсем другой эпохи.

Они обошли старую развалину за час. Всё было сделано аккуратно и — очень разномастно, причём если в бывшей ходовой рубке уцелели даже кое-какие приборы (там, очевидно, не жили, а только обедали), то дальше не сохранилось ничего, кроме палубных перекрытий, да и те оказались завалены досками наподобие паркета. На верхней, всего лишь третьей, палубе кто-то деловито оборудовал несколько кают, обшив их тонкой доской, до сих пор посверкивающей нестареющим лаком. Кровати были покрыты истлевшими корварскими коврами, в углах стояли округлые корварские же термостанции с давно мёртвыми батареями. Присмотревшись, Йорг обнаружил элегантную систему вентиляции, внедрённую уже новыми хозяевами: на одной из трубок явственно читался логотип некоей имперской фирмы.

— Дохлый дважды, — произнесла Кира, спускаясь к сидящему на траве Детерингу. — Я нашла только одну каюту, где были не так уж давно. Может, год назад, может, меньше.

— В лампе и в печке есть энергия? — отозвался Йорг.

— Не так много пыли, какие-то тряпки в шкафах.

— И нигде ни оружия, ни еды… но это не так уж важно. Странно то, что к этому отелю не подходит ни один зверь. Зверьё часто тащит жрачку туда, где спит. И, конечно же, всё вокруг должно быть обоссано. Но тут если чем и воняет, так только старым железом.

— Ты не допускаешь, что твой нос просто не способен учуять запах местного «хозяина»? — прищурилась Кира.

— Чему вас в десантно-учебных заведениях только учат?.. — потянулся Детеринг и достал сигарету. — На этой планете кушают друг друга такие же белковые, как и мы с тобой. Химия у нас почти одинаковая… хуже того, здесь вообще можно жить. Только пока вот некому.

— Кто-то пытался, — возразила девушка, показывая на загадочную стену, сверкающую в солнечных лучах.

— Да нет, жить они тут даже не думали…

Йорг поднял глаза и посмотрел на небо — густо-синее и невероятно высокое. «Треугольник» находился в благодатном субтропическом поясе, и сейчас тут, судя по запахам леса, подступающего к стенам почти вплотную, царствовала поздняя осень. Через месяц ненадолго ляжет снег. А может, пойдут отвратительные холодные ливни, несомые ветрами близкого океана. Но этого они с Кирой уже не увидят.

Если, конечно, придёт Костакис.