Эра голодных псов

— Ничего, милорд. — Йорг повёл плечами, так, словно хотел их осмотреть. — Даже на Россе, на вершинах гор, ничем таким я не страдал. Просто темнел, и всё. Иногда загорал дочерна. Ну… ну, кисти рук загорали, как перчатки… А к чему вы это?

— Мой род имел проблемы в первое столетие Переселения, — горько качнул головой Йокивара.

— Отчего, милорд?

— Тебе известно такое понятие, как «расизм»?

— Разумеется! Как любой офицер, я сдавал экзамен по общей истории Человечества и знаю, что именно внутрирасовые различия…

— В том-то и ужас. — Йокивара глубоко затянулся и выдохнул: — А твой дядя Алан стал командиром линкора слишком поздно. Слишком поздно, чтобы стать «великим». Но когда он командовал крейсером, он умудрился не только получить «50 побед экипажа», а ещё и спасти около сотни других экипажей. И меня он тоже спасал. Причём три раза. Такая у него была работа. Впереди у тебя очень долгая служба — прошу тебя об одном, хотя, может, это и смешно: оставайся человеком!

Йорг вернулся к столу. Йокивара исчез куда-то, оставив его наедине с тяжёлыми раздумьями. Лорд Алан кружился в древнем вальсе с тонкой, как тростинка, брюнеткой, за столом оставались лишь совершенно незнакомые ему люди с тяжёлыми лицами старых флотских бродяг. Йорг налил себе на два пальца рому, глотнул, схватил со стола ломтик восхитительной ветчины и достал наконец из нагрудного кармана пачку своих «Эджипшт» с голографической пирамидой, сквозь которую лениво плыл дромадер. Находясь последние месяцы в фамильном замке, он закуривал при дядюшке только после ужина, а по утрам смолил в собственном сортире — и никак иначе. Капитан Детеринг щёлкнул стандартной зажигалкой младшего офицера и вдруг огляделся по сторонам: не видит ли кто? На золотую у него денег не было, так как в его семье, давшей Империи не только множество отчаянных вояк, но и целый выводок преуспевающих земледельцев, считалось, что содержать бесноватого мальчишку до получения оным майорских погон — нецелесообразно. Ведь Йорг, едва вернувшись с Росса отгуливать штатный отпуск, тут же истратил немалые деньги — на то, чтобы рыться в военных архивах Метрополии с целью найти себе материал для магистерской диссертации. Танк прадедушки Алекса, приведённый в боеспособное состояние, атмосферный катер деда Яна — это Алан Детеринг мог понять, равно как и очень дорогую сделку по покупке древнего истребителя класса «борт — атмосфера», на котором, согласно бортовому номеру, летал один из мужей бабушки Виктор Кучер — и это тоже да! Мальчик очень хороший солдат, его так научили, он иначе не может. Но на кой чёрт носиться на прадедушкином танке, ломая всё на свете, врываясь в драгоценные генетически модифицированные, чтоб выдерживали зиму, апельсиновые рощи, да ещё и нещадно давя при этом свободно пасущихся фамильных свиней?!

Лорд Алан Детеринг, чьи разноязыкие предки высадились когда-то на Сент-Илере и заявили о своих правах на целый континент, а потом, постепенно сокращая амбиции, всё же выторговали себе нечто размерами с древнюю Францию, — не желал видеть очевидное: все эти поколения навигаторов, безумцев и лесорубов вдруг выпестовали в сыне его двоюродного брата — солдата. О, все они воевали! Была война с Лид-дой, которая стала потом вернейшим союзником. Чуть не стали воевать с Россом. Всё это было. Но все эти Штумпфы, Вишневецкие, Красовские, Лозье и прочие — вливая свою кровь, отдавая своих — часто знаменитых! — дочерей в семью, лишь создавали могущественный и влиятельный клан. Жаннин Лозье, одна из бабушек Йорга, занимала в своё время должность вице-инспектора Флота. Обеденная зала в фамильном замке была увешана наградными щитами и мечами рода: и висели они там в три яруса! Стены холла занимали прозрачные пластиковые коконы с моделями звездолётов, на которых погибли те или иные из прародичей…

Алан Детеринг закончил престижную Академию Флота «Норд», отслужил свои двадцать лет и уже собирался в капитанском чине в запас, как вдруг грянула война. Первый пилот маленького ракетолова стал командиром лёгкого крейсера, а вскоре — он ведь ничего особенного не делал, только воевал! — командиром крейсера тяжёлого, самого настоящего! И его снова послали в бой. В реальную мясорубку, туда, где убивают, — просто других уже не было. И Алан Детеринг, прекрасно разбирающийся в кукурузе и иных посевных культурах, куртуазный флотский «вечный лейтенант», вдруг вспомнил, чему его так долго учили в Академии.

Никто — во всём крыле — не мог сравниться с первым лейтенантом Детерингом в искусстве езды на лошади, обязательном — по дурацкой традиции — для любого имперского офицера. В седле же, в парадном белом мундире с гладиусом, воздетым над кивером, он был великолепен, как римлянин.

После одного из строевых смотров за Аланом закрепилась кличка «Будённый». Тридцативосьмилетний первый лейтенант, добродушный и всегда дающий взаймы, — что ж ещё?