Enigma (СИ)

– Что? Вы собираетесь просто взять и выкинуть мою маму на улицу? – задыхаясь, и до сих пор не в силах поверить, что его слова – не долбаный сон, спрашиваю я.

– У нас нет выбора, мисс. У нас очередь, мы единственная психиатрическая клиника для Низших каст. Поэтому… многие только и ждут, когда освободится место. У нас есть обязанности перед Элитой, о которых Вам прекрасно известно. За неуплату ежемесячного налога, нас закроют, и мы все лишимся дохода… да что я вам рассказываю? Вы сами прекрасно знаете, как работает система. Только мы, в отличие от Вас, юридические лица, и боюсь, нас ждет кара пострашнее, чем просто остаться на улице без крыши над головой.

Уму непостижимо. Я ненавижу нашу страну и эту проклятую систему, которой каждый вынужден подчиняться. Да что же это такое? Когда все перестанут молчать?

– Вы все с ума посходили… Боже, у меня нет таких денег, – растерянно прошептав, я почему-то кидаю взгляд на запястье мистера Картера, замечая на его руке позолоченные часы, явно купленные на деньги, полученные им за «молчание».

Я по-прежнему не понимаю, что это за щедрый жест со стороны Мака. Что в голове у этого человека? Он сам выкинул нас на улицу, а потом… нашел мне работу, платил за мою маму. Честно говоря, я не хочу знать о причинах, потому что уверена в том, что он ничего не делает просто так.

Но осознание того, что все эти годы, я полностью зависела от него, и теперь, что-то ему должна, ложится неподъемным камнем на сердце.

– Мисс Сторм. Вы же все понимаете. Мы все выживаем, как можем. Мне очень жаль, и я очень надеюсь, что ближайшие два дня вы погасите долг. В противном случае – советую вам встретить Эву за воротами клиники. Иначе она просто потеряется, – последняя фраза звучит так, словно доктор говорит не о моей матери, а о нашкодившем питомце, который его утомил, и теперь от него нужно избавиться.

Это просто отвратительно. И никаких слов не хватит, чтобы описать то, что я сейчас чувствую.

Куда уж больше боли, бессилия и отчаянья? Осознания собственной зависимости и никчемности?

Я не должна жалеть себя, нет. И Макколэю управлять своей жизнью я не позволю, и тем более, добровольно не побегу в его ловушку. С какой стати?

Моя боль и растерянность не сильнее гордости и нерушимых принципов.

Мой «братец», кажется, забыл, что я выросла и стала сильнее. Улица закалила мою кровь и характер. К тому же, именно у меня припрятан «козырный туз», который может разрушить его жизнь и подорвать авторитет среди напыщенных Элитов – одно очень интересное видео, которое едва ли кому-то понравится из его окружения. Каждый Элит дорожит своей) репутацией, и я знаю, что она покупается, но хлопот это доставит немало.

Деньги на маму я найду сама, без его помощи. И дам сдачи, чтобы больше не смел вмешиваться в мою жизнь, и, наконец, понял, что я не одна из его игрушек.

Я другая. Боец с рождения. И не позволю, кому бы то ни было, вытирать об меня ноги.

Flashback

Макколэй

Опускаю взгляд на сжимающие Мегаминкс^[4] пальцы, наблюдая за тем, как проступают вены на тыльной стороне ладони и предплечье. Правильное сочетание белков, жиров и углеводов с программой тренировок дают о себе знать – еще никогда мое тело не находилось в такой сухой форме, как сейчас. Спорт занимает огромное место в моей жизни, но не потому, что я люблю тягать железо, или бег по утрам. Для меня это необходимая нагрузка, создающая выброс определенных гормонов в кровь, которые позволяют мне регулировать работу головного мозга.

Поворачиваю одну из граней многогранника, вспоминая о том, что полностью не собирал его с двадцати лет, но незатейливая головоломка всегда лежит на моем рабочем столе. Один из двух подарков, что подарил мне отец.

Мне было пять лет, когда отец провел первую операцию, и первым, что я увидел, когда очнулся – эта головоломка.

Я молча собрал Мегаминкс, и протянул отцу многогранник, каждая грань которого была заполнена одним цветом.

– Молодец, Мак, – хвалит отец, поправляя съехавшие на переносицу очки. Я ненавидел, когда он надевал свой безупречно белый костюм, который напоминал мне цвет стен в том проклятом месте. Отец с любопытством оглядел собранный мною додэкаэдр и быстро разобрал его. – Повтори это снова, – приказал он, обращаясь ко мне таким тоном, каким обращаются дрессировщики к своим животным. Я молча принял многогранник из его рук, и начал быстро собирать, не понимая, откуда я знаю правильный и безошибочный алгоритм действий.

Отец все это время не спускал с меня глаз, лишь удовлетворительно улыбался и кивал, то и дело, печатая что-то на плоском прозрачном планшете.

– Хорошо. Очень хорошо, Макколэй, – торжественно объявляет Руфус, и наводит на меня свой планшет. Чуть позже, я узнал, что он делал в тот момент – сканировал мой мозг, наблюдая за его работой, отмечая, какие его участки сейчас активны.