Эльф из Преисподней

Я обернулся и оценил след из трупов и разрушений, тянувшийся за мной. Боюсь, моя репутация может пострадать.

А впрочем, сестра поймёт. Это же всего лишь люди.

Образ Лютиэны вызвал улыбку. Всё же я погорячился, устроив тут натуральный погром. Пора найти Нагиба и поговорить с ним, как взрослые люди. В том, что мы придём к согласию, я не сомневался.

Чем гнуснее преступник, тем больше ценит он силу, а стать главой кучки выродков, если ты не самый паскудный выродок, нельзя.

Появление хозяина особняка меня изрядно обрадовало. Хорошо, что не пришлось носиться за ним по всем закоулкам.

Он остановился на площадке, к которой сходились лестничные плечи.

Из-за навешанных на него артефактов Нагиб светился, как маяк в гавани, но сам внушительностью похвастать не мог. Обрюзглое лицо говорило, что он не чужд пожрать (решительно осуждаю). Пухлые руки, унизанные перстнями, напоминали сосиски. Толстые щёки, низкий лоб, ниточки бровей — всё кричало о том, что мой будущий партнёр был той ещё мразью.

К тому же он кое-кого напоминал.

— А не родственник ли ты одному жирдяю, банду которого я вырезал в Петергофе? — поинтересовался я. Сходство у них определённо имелось.

Нагиб окаменел.

— Так это ты убил Прогиба! — завопил он, и рожа у него в этот момент здорово походила на свиную.

— Матушка ваша ни фантазией, ни разнообразием заготовок не отличалась, — заметил я. В следующий миг вокруг меня разразилась ледяная буря. Тонкие иглы стремились прорваться ко мне, но я отводил их от себя закрученными потоками воздуха.

В очередной раз глас разума был заглушен жаждой мести. История старая, как сам мир.

Я раскалил побрякушки на Нагибе докрасна. Он тонко завизжал, упав и скатившись по лестнице мне под ноги. От роскошного ковра потянулись первые дымные завитки.

Я присел около вопящей туши, которая пыталась сорвать с себя артефакты. К несчастью, они успели прикипеть к плоти и снимались только с кусками кожи.

Волей я заставил воздух сдавить его челюсть. Нагиб протестующе замычал, но орать больше не мог — и правильно.

Когда человек кричит, боль немного притупляется. Разве заслуживал Нагиб снисхождения? Разве не был я героем за то, что остановил его злодейства?

Люди, подобные Нагибу, не появляются из ниоткуда. Их толкает желание возвыситься, почувствовать власть над другими. Само общество, формируя социальную иерархию, порождает Нагибов. Обезьяний цикл превосходства за счёт чужих унижений создал бесчисленные цивилизации смертных.

Кто-то должен страдать, чтобы другой чувствовал себя лучше.

Так почему бы не пострадать Нагибу, чтобы себя почувствовал лучше я?

Владелец особняка забился в предсмертных муках. На губах его выступила пена, глаза закатились. Один лишь раскалённый металл такого эффекта бы не дал. Тут постаралась воздушная удавка, сдавившая толстяку шею.

Мерзкий запах палёной плоти смешался с вонью дерьма. Нагиб обделался.

— Поживу, пожалуй, без магопия, — задумчиво произнёс я, собирая эмоции толстяка, — Неохота вести дела с засранцами.

Виктория будет спасена.

В мире станет чуть меньше плохих людей.

Я восстановлюсь от последствий обмана Ткачей.

Во имя этих целей и умер Нагиб.

Глава 26

Обратно я возвращался в приподнятом настроении. Отпечаток Ткачей практически перестал беспокоить меня — я говорю, естественно, о ментальной его части, которая повредила демоническую сущность. Порча эльфийской шкурки относилась к покушению на имущество и не была столь тяжким преступлением, как нападение на мою суть.

Тем не менее Изнанка заплатит и за это. Как — я пока не знал. Но когда-нибудь её обитатели ответят за свои фокусы.

Добравшись до будки, я заметил валявшуюся в траве отрубленную кисть. Её очертания напомнили о крабах — как давно я не видел живого краба! Их нитевидные глазки, непропорциональные клешни, привычка пятиться боком — всё это напоминало о нелепости смертного плана и произрастающих из неё возможностях.

Если эволюция допустила появление крабов, пути её воистину безграничны и беспорядочны. Но беспорядочность эта устойчива и стремится к самоподдерживаемости, в отличие от первозданного хаоса Эфирия, где любой намёк на устойчивость тает, едва перестаёшь поддерживать её.

Разве этот мир не прекрасен?

Кисть вспыхнула, сгорая без следа за считанные мгновения. Я взял на себя труд прибраться и вычистил из особняка и прилегающих к нему земель последствия своего визита. Всё верно, господин судья: банда Нагиба в полном составе отправилась в отпуск на другой конец земного шара!

Встретила меня сестра. На лице её были написаны недовольство и подозрительность, но куда сильнее от неё исходило облегчение. Ему она, впрочем, выхода не давала.

— Они живы? Хоть кто-то?

Я пожал плечами, не вдаваясь в подробности, кого именно она имела в виду. Я видел, как по лужайке пробегал заяц. Это считалось?

— Так я и думала, — выдохнула она и покачала головой, — Память ведь не единственная плата? Тебе надо убивать, чтобы расплачиваться за… новые способности? Запределье не выпустит тебя из своей хватки, пока не сломает. Оно будет требовать больше и больше. Пойми это.