Эльф из Преисподней

— Не только с защитой, как я вижу… — сказала Кристина, изучив наброски, — Хорошо, что барьер был столь совершенен, что школьная тревога не сработала. Иначе у тебя были бы неприятности…

Вконец устав бороться с вонью, она вышла из кабинета. Я последовал за ней.

— Нет, не так. Если бы защита оказалась не такой прочной, от академии камня на камне не осталось бы, — дополнила после паузы наставница.

Использовали ли дьяволы волю так же, как мы? Нет, будь так, мои способности не вызывали бы такого удивления. Но, вероятно, высокопоставленные дьяволы имели пару трюков в рукаве. Будь я в истинной форме, то, может, и счёл бы его достойным сразиться со мной. Но я сейчас не в лучшей форме.

Получается, я рисковал.

Страх? Нет, никакого страха! Боятся только слабые. Но и об осторожности забывать нельзя. До этого момента я был предельно осторожен — и вот расплата за то, что ослабил бдительность.

Под расплатой я подразумевал, естественно, последовавшую гневную тираду Кристины.

Глава 19

Когда она устала распекать меня за легкомыслие на грани с помешательством, то взяла суровую клятву впредь заниматься чернокнижием лишь с ней. Я с лёгкостью поклялся: плох тот демон, кто исполняет обещания.

— Рассказывать об этом инциденте я не буду, — наконец сказала Кристина, — Иначе тебя исключат, и, скорее всего, ты окажешься в тюрьме на острове Врангеля.

Я имел на этот счёт иное мнение, но делиться с ним не стал. Вообще-то, если бы наставница пошла на меня доносить, я бы убил её. Но это вызвало бы целый ряд сложностей.

Хорошо, что всё обошлось.

— И хоть твои… открытия… крайне любопытны, не распространяйся о них. Ученик-первогодка, сотворивший подобное, быстро перестанет принадлежать себе.

— Вы о рунах? Можете забирать права первооткрывательницы, я не против.

От изумления Кристина даже убрала локон, скрывавший один глаз. Так сподручнее было пялиться на меня.

— Но… эта пентаграмма, возможно, перевернёт все представления о чернокнижии. Вызвать великого герцога без затяжных ритуалов — раньше это было немыслимо!

И пусть его вызывают почаще. Нечего на меня орать.

— И вот ещё что, — добавила наставница, когда я уже собрался идти на следующее занятие, — у тебя не было ни одной руны скрытия. Нам сильно повезло, что никто из ангелов не заметил.

А что за звери эти ваши ангелы?

Кристина будто услышала мои мысли. Вот это учительская хватка!

— Хоть ангелы и воплощают единственную мысль, один порыв нашего Господа, но мнение имеют по всем вопросам, даже если никто их не спрашивает. И им крайне не нравится, когда кто-то заигрывается с Запредельем. А призыв самого Астарота — это не заигрывание, это настоящее святотатство.

Это ж как земляне раскормили Иешуа, что у него мысли обрели собственную волю? На Мундосе баланс сил сохранялся очень легко: когда бог обретал чересчур много власти, к нему наведывались божественные соседи. Иногда к ним присоединялись скучающие демоны.

Но такое… Я, разумеется, очень могущественный, однако ссориться с Иешуа не с руки и мне. Всё же смертное тело здорово ограничивало возможности.

— Так всё же, почему дьявол исчез, когда вы с ним поговорили? — вспомнил я.

— Поскольку Астарот — дьявол познания, в его природе отвечать на вопросы. Произнесённая формула — это своего рода обман правил, по которым он, как практически всезнающая сущность, привык играть. Когда-то давно было открыто, что он не может не ответить на эту последовательность, а ответив — вынужден убраться в Запределье. Вот и всё.

Сильно смахивало на то, что земляне случайно обнаружили прямой способ воздействия на мироздание. Без понимания того, как и почему схема работает, они тем не менее пользовались ею.

Попрощавшись с Кристиной и очистив одежду от вони волей, я направился на следующее занятие. Зельеварение обещало стать отдыхом после чернокнижия.

Наш поток собрался возле аудитории — опять не в полном составе. Княжна Ольга по-прежнему избегала занятий, и к её демаршу присоединилась парочка горилл из тех, которых я вздул вчера. Их предводитель, впрочем, отирался поблизости, метал в меня злобные взгляды, прятал многочисленные повязки и стыдливо отворачивал вздутое лицо от одноклассников.

От дворян ко мне тянулась ничем не замутнённая ненависть. Как же, выскочка, чернь! Но они соблюдали приличную дистанцию. Во-первых, я был силён. Во-вторых, вчера меня кто-то пытался прожарить до костей. Хороший такой звоночек, чтобы не стоять рядом.

От простолюдинов же исходила слабая зависть, подкреплённая неизбывным страхом. Такова уж участь безродных в феодальных системах — бояться всего и вся. Ну и то, что на мою жизнь покушался кто-то могущественный, явно не добавляло им смелости подойти познакомиться.

Выделялись из этого стада лишь Кана, взиравшая на меня с восхищением и каплей подозрительности, да Пётр.

Лениво собирая эмоции, я повернулся, чтобы поприветствовать подходившую Лютиэну.

Передо мной, на расстоянии вытянутой руки, стоял Хайман.