Эльф из Преисподней

Появились ли у меня догадки? Полно! Но, вообще-то, от них сейчас не было проку.

Надо было выбираться. Ничего хорошего мы тут не отыщем.

И тут на другом конце условной улицы показались люди, одетые одинаково — вероятно, какая-то форма. В руках они держали странные предметы, походившие на палки со множеством загогулин и отростков.

Люди стали приближаться к нам.

От них несло неприятностями. И не потому что ни один человек не остался бы в живых, если бы пробыл тут долгое время. И не потому что их неуверенная поступь намекала на то, что с ними что-то не так.

Пространство вокруг неизвестных рябило, реальность дрожала, натянутая, готовая прорваться. Сосредоточенные, вытянувшиеся от бессонницы лица с седыми от пыли бровями и потрескавшимися губами перетекали в голые черепа, лишённые челюстей. Глаза исчезали и появлялись вновь. Это походило на бросок монеты: какая сторона выпадет, тот оттиск и предстанет взору.

— Это же наша форма, — в интонациях Петра прорезалась паника, — старая. И откуда у них огнестрел? С ним сейчас почти не ходят…

— Значит, тебя только это настораживает?

Он прищурился, разглядывая далёкие фигурки, и я вспомнил, что моё зрение (да и слух) значительно острее, чем у людей.

Безумный круговорот жизни и смерти меж тем продолжался.

Живы.

Мертвы.

Живы.

Мертвы.

Жи…

Нас заметили.

— Контакт, на час, двое, триста! — выпалил один, и люди бросились врассыпную, а один поднял в нашу сторону предмет.

— Не стреляйте! — крикнул Пётр, а я повелел одежде незнакомцев сковать их движения и заставить их замереть.

Результат оказался неожиданным.

Воля коснулась диких, необузданных потоков реальности, что составляли это место, и мой приказ запутался в них. От моей демонической составляющей будто кусок оторвали. Я согнулся от боли, которую при всём желании не сумел бы передать Нани.

А людей разорвало на куски. Униформа сжалась, её края обрели бритвенную остроту и рассекли податливую плоть. Секунду спустя ткань вздулась, раскидывая куски мяса по останкам ближайших домов.

В Петре фонтаном били изумление, ужас и непонимание. Я приник к его эмоциям, вычерпывая их так жадно, что бедолага грохнулся на колени и зажал голову руками.

Наконец отпустило. Я разогнулся и подошёл к Петру. Меня встретил его помертвевший взгляд. Он едва разлепил губы:

— Что со мной?..

Без лишних слов я закинул его руку себе на плечо и поднял парня. Жестокое обращение сосед пережил, а значит, вскоре восстановится. Его всего лишь накрыло небольшим эмоциональным истощением. Ничего серьёзного.

В отличие от нашего положения.

Если любые попытки воспользоваться волей будут оканчиваться схожим образом, мне понадобится поблизости источник эмоций. Но, честно говоря, я бы предпочёл не прибегать к воле здесь. Если в начале у меня и был полуоформленный план — попробовать пробить в здешнем бешеном мироздании брешь и уйти назад через неё, то теперь от неё пришлось отказаться.

Наличие тела сковывало возможности. Даже если я вычерпаю Петра до конца, изувечу его, покрыв ранами каждый сантиметр тела дворянина, чтобы выжать больше эмоций… этого не хватит.

Следовательно, нужно всего-навсего отыскать парадный выход. Он обязательно есть. Такие карманы не устроить без нескольких условий, и наличие канала с внешним миром — одно из них.

Плёвая задача для меня, великого Малдерита.

Но вновь встречаться с трупами, которые фантазировали о том, что ещё живы, не тянуло совершенно.

Впрочем, я должен был удостовериться, что нам попались именно те, о ком я думал, и потому я потащил аристократа за собой. А поскольку размерами он походил больше на медведя, чем на человека, занятие оказалось не из простых.

К моему облегчению, душа Петра была устойчива, и спустя пару минут сосед перестал опираться на меня.

— Отпустило, кажется, — выдохнул он, — Не знаю, что это было, но… я думал, что вот сейчас лягу прямо в грязь и умру. Просто перестану дышать.

Он с шумом встряхнулся.

— Кошмар. И видел, и тебя задело. Ты едва не упал.

Я кивнул.

Без необходимости волочить за собой тушу Петра мы добрались до потенциальных мертвецов быстро. К тому времени они превратились в белёсый прах, кучками лежавший в ветхой ткани. Рядом валялись ржавые, трухлявые железки, в которых с трудом угадывались недавние палки.

— Что с ними случилось? Это ты их?.. — с подозрением начал Пётр.

— Какая-то сила убила их и едва не убила нас, — сказал я, — Если бы я владел такой мощью, зачем бы поступил в академию?

Он поверил. Люди вообще обожают верить тем, кого считают друзьями или добрыми знакомыми. Тролли, к примеру, в этом разительно отличаются от них. Они никогда не ведут сделок с роднёй, потому что у них надурить ближнего своего считается почётным поступком.

Поэтому-то они стремятся расселиться подальше друг от друга. В условиях всеобщего обмана у них быстро заканчивается даже еда.

— Это солдатская форма наших солдат, но ей двести с лишним лет. Фасон с тех пор сильно изменился, конечно. И, если не ошибаюсь, это винтовка… было винтовкой. Кто же ходит с винтовками сейчас, когда в мире полно зон Гюдена?

— Полагаю, те, кто не в курсе, что прошло двести лет, — сказал я.