Эльф из Преисподней. Том 3

А меня охватило восхитительное, пробирающее до костей чувство. Мучения других. Их страх. Их смятение. Разве это не прекрасно? Разве они сами не захотели того, чтобы восхитился я? Иначе не отнимали бы у меня вещь. Но в таком состоянии я, увы, до разговоров со смертными снисхожу редко.

Камбрион зацепил свой плащ, замахал его краем, чтобы сбить меня с толку или запутать мой меч, если я захочу ударить наискось. Сам дьявол скользнул кончиком кривого меча по песку — и закрученным движением вывернул кисть, отчего в глаза мне полетела чуть ли не целая пригоршня песчинок. Я улыбнулся кочевнику — и песок замер в воздухе. Замер и бедолага, нацелившийся на мою шею. Кочевники, с рождения воспитывавшиеся в горниле бесконечной войны всего со всем, были отличными бойцами. Если бы не теплота, исходившая от рукояти Воли Небес, я бы вряд ли сумел с лёгкостью расправиться со всеми троими.

Вернее, третьего-то сковала воля. Не то чтобы я всерьёз собирался заниматься драками на мечах под палящим солнцем.

Медленно, даже осторожно я прикоснулся кончиком Воли Небес к шее кочевника.

— Убей его. Он враг. Ты правильно поступил. Неправильно только то, что медлишь, — ворвался в уши тонкий голосок Тхуан.

Уж без её советов я мог обойтись. Ведь и так, в сущности, занимался тем, ради чего была рождена она.

Первый надрез. Первая струйка густой крови.

Сзади сопел умирающий кочевник, который всё старался собрать кишки по бархану. Главарю повезло меньше: три серьёзные раны быстро исчерпывали его. Я уже практически не ощущал исходивших от него эмоций.

— Эй, Верилия! — позвал я, продолжая исполосовывать статуи камбриона, — Чуешь гаввах? Его не так уж много, но любой дар в пустыне священен!

И засмеялся. Да, со страданиями у бойцов было туговато. Они с детства привыкали к боли, знали, что погибнут в битве. Это меня разочаровывало. Если бы оставалось время, я бы обстряпал дело так, чтобы их смерть оказалась настолько далека от героической, насколько это возможно.

— Нет, откуда ему здесь взяться? То есть… он тут есть, но камбрионы не производят хризалид. Так что зря режешь их. Они ничего не дадут.

В интонациях Верилии была лёгкая опасливость. Суккуба не мешала заниматься мне кровавым делом, но и близко не подходила. Стояла, почёсывая макушку концом хвоста. Видно, пребывала в лёгком замешательстве.

Но не осуждала. Осуждающий за убийство дьявол — это что-то из разряда фантастики.

— Когда хозяин такой, у него на пути лучше на вставать, — пискнула над головами Дженни.

Я принялся деловито отсекать пальцы кочевнику. Он замычал. Рот-то я ему не затыкал. Пусть кричит. Хоть вопли ослабляют боль, однако её недостаток с лихвой окупит ощущение унижения, которое возникнет у него, когда он проявит слабость.

Может, и зря я это затеял. Любое усиление демонической сущности ослабляло канал осколка ангела и мешало моей связи с Тхуан, а значит, сильному инструменту в виде божественного явления. Но приятно иногда вспомнить о корнях.

И проучить жадных выродков, которые вздумали похитить у меня сестру, а затем вывести всё к соглашениям, дипломатии, переговорам… и прочему вздору. Они хотели опустить меня до своего уровня. Они, невежественные дикари, полуразумные животные!

Сильно увлекаться нельзя. Раз они решили договориться, с Лютиэной всё в порядке. Если быстро закончить здесь и поспешить, то проволочки будто и не выйдет…

— С ним сейчас разве что госпожа может совладать, — продолжила пикси.

Я подавил желание покоситься вверх. В чём-то назойливая фея, пожалуй, права. Если Лютиэна скажет не вырезать всё стойбище максимально мучительным и долгим образом, то я соглашусь. Тем более что Диттос — не настолько замечательное место, чтобы задержаться тут по своей воле ради кучки голодранцев.

А Верилия нашла себе занятие. Она вытащила кинжал, добила двух раненых (о чём её никто не просил) и обшарила трупы. Закономерно не обнаружила на них ничего полезного, сплюнула и встала. Посмотрела на меня.

— М-да… любовь делает из разумного зверя. Особенно когда её теряешь. Понимаю.

И что-то в её словах внушало чувство, что она действительно понимала.

Снова эта болтовня о любви… Она мешала сосредоточиться. Мешала упиваться сладкими страданиями ещё живого кочевника. Я отступил от получившейся скульптуры. Вокруг неё влажно краснел песок и были разбросаны лоскуты лишней плоти. Внезапно развлечение показалось мне бессмыслицей: почему я теряю время, когда должен как можно скорее найти вещь? Не иначе как суровое диттосовское солнце добралось до меня.

Потеряв вкус к забаве, я отрубил камбриону голову. Она плюхнулась ему под ноги. После исчезновения воли изломанные остатки тела повалились на башку тупицы, который счёл хорошей идеей шантажировать высшего демона.

— Первый раунд переговоров прошёл успешно, как считаете?

Мои спутники так не считали, но из вежливости вслух этого не высказали.