Эльф из Преисподней. Том 3

С мягкой улыбкой я развернулся к месту, откуда исходило колдовство, поднявшее бурю. Ко мне шагнула бесплотная фигурка. Остановилась, указала пальцем.

— Смотри! Копи! Бей!

Я покосился на Тхуантхьен. Она обожгла меня нетерпением в серых глазах.

— Бей же! Я давно такого не чувствовала! Сила… она возвращается! Настоящая, понял?

Вокруг меня бесновался песок. Старался прорваться ко мне — и сгорал в отчётливой серебристой ауре. Она плясала в воздухе, перебиралась на мою кожу колкими искорками. Впитывалась в кровь через поры, схлёстывалась с энергией паразита. Смешивалась во взрывчатую, нестабильную смесь, от которой меня могло порвать на куски.

Они забрали Лютиэну. Я отринул сомнения. Встряхнул плечами, прогоняя одеревенелость в мышцах. И направил бушевавшую в груди силу туда, откуда пришли враги.

Откуда-то пришло знание, что ни Лютиэне, ни Верилии удар не навредит. Удобная настройка «свой — чужой» — я знал кучу артефактов, которые игнорировали дружественных разумных и уничтожали всех подчистую.

Хорошо, что Тхуан обладала сознанием.

На кончике меча появилась жемчужина света. Раздулась до размеров кулака, туловища кочевника. Оторвалась от клинка, воспарила вверх, излучая сияние.

Я смотрел на него. Смотрел, хотя дьяволы вокруг падали в муках и начинали корчиться на песке, прижимая руки к лицу. Смотрел и видел, как в глубине жемчужины рождается звезда. Тянется к источнику камбрионской магии.

Вспышка. И грохот, от которого заложило уши. И порыв ветра, едва не сбивший с ног. Зажмурившись, я устоял — лишь потому, что сзади поддержала Тхуан, внезапно ставшая материальной.

Мир заволокло белым.

— Ещё не до конца, — прошептала девушка на ухо, — Ты на верном пути, но этого маловато. Я хочу больше. Тебе понадобится больше. Мы убьём всех, да?

Кожу тронуло холодом. Я открыл глаза.

В том направлении, куда улетела звезда, скал больше не существовало. Не было и песка — лишь огромный котлован, в который неспешно стекали близлежащие дюны. От кочевников сохранился разве что сероватый пепел, носившийся в перепуганном воздухе. Жаль. Я был в настроении снять с парочки кожу.

Удар забрал все резервы паразита. И немало вытянул из меня. Я опёрся на Волю Небес, которая не замедлила возмутиться. Но не воплотилась, оставшись бестелесным голосом.

И Дженни, и Верилия пережили божественное проявление. Суккуба была изрядно помята; посетовала, что её сдуло порывом ветра и впечатало в камень. Возможно, постаралась Тхуан — вполне в её духе. Если не убить, то хоть постараться изувечить.

Над исполинской ямой носилась пикси, настойчиво звала Лютиэну. Та не откликалась.

Вообще-то, котлован в планы не сходил. Сестру вполне могло заживо похоронить поднявшейся волной песка. Отчасти успокаивало то, что я не слышу её страданий, но, может быть, она уже мертва.

Неопределённость выводила меня из себя. Какой же из меня демон, если я не сберегу вещь? Даже фальшивую — без разницы. Этого моя гордость не потерпит. И гордость, и…

Опасный ход мыслей прервало покашливание Верилии. Я обернулся к ней.

— Я нашла цепочку следов, которая ведёт от стоянки. То есть… раньше это было следами. Если бы меня не закинуло далеко отсюда, то я бы ни за что не обнаружила их. Ты своими… трюками всё переворошил поблизости.

— Где?!

— Да спокойнее… — начала суккуба, но, увидев выражение моего лица, замялась. Махнула, — Вон там они.

В противоположной стороне от лагеря, откуда готовили нападение камбрионы. Они знали, что я способен уничтожить их одним махом? Перестраховались? Или это трусы, которые сообразили, чем закончится сражение?

Однако иных зацепок не было.

— Мы пойдём за беглецами, — решил я.

Верилия открыла рот… и промолчала. Грустно усмехнулась.

— У тебя вид прям точь-в-точь как был у меня когда-то.

Я вскинул брови.

— Вид разумного, потерявшего того, кто ему близок. Крепко ты её любишь, Атан.

И она развернулась, чтобы собрать наши припасы, размётанные по окрестностям. А я остался стоять истуканом.

Любовь? Это чувство было знакомо мне разве что тем, что обжигало при попытке впитать. Не давалось, а значит, принадлежало к тем чувствам, которые порядочному демону ни к чему. После заражения божественным паразитом я приобрёл способность впитывать и эти неправильные, недостойные эмоции, но редко пользовался возможностью.

Можно ли испытывать то, что противоречит твоей сути? Допустим, я известен своим милосердием, хоть и не впитываю его. В теории это должно бы открывать и иные формы привязанности. Слабости. Ограниченности.

Сознанием концепт любви охватить было легко. Я прожил тысячи лет не просто так. Но чтобы его пережить, требовалось кое-что иное. И я этим кое-чем определённо не обладал.