Эльф из Преисподней. Том 2

— Мы ошиблись, — прервал её Ардовен, — Они ошиблись, вы, ваши аналитики — все. Угроза висит не над Европой, даже не над Триумвиратом, под ударом будет наш народ целиком. Мы должны защитить само существование эльфийской расы и будущее наших детей. И удар будет нанесён, хочешь ты этого или нет. Даже больше того — хочу ли я этого или нет. Мы обязаны предотвратить катастрофу. И чем больше у нас будет шансов, тем лучше.

Он устало улыбнулся мне.

— На выявление различных подарков, оставленных Людвигом, ушла прорва времени. И всё для того, чтобы убедиться — используются неэффективные формулы слияния и ускорения. Мы оптимизировали то, что могли, но для большего нужно разбирать всё до последней буквы. Куда проще использовать изначальный вариант. Тот, что указан в его дневнике.

Он вздохнул и на секунду показался разумным, которому не нравится то, в чём он участвует. Но это его ни капли не оправдывало.

— Удар будет нанесён сегодня вне зависимости от исхода здесь. Однако если есть хоть малейший шанс на то, что удастся в последний момент внедрить изначальные разработки и тем усилить огневую мощь и стремительность…

Это ни капли не оправдывало то, что Ардовен посмел думать, будто может меня использовать. Может на меня давить. Может выставлять требования.

В таких условиях будет лишь закономерно, если я остановлю его и не дам амбициям Триумвирата развязать новую опустошительную войну.

Интересно, связано ли ощущение гигантского открываемого портала с готовящимся ударом? Получается, это следы подготовки Триумвирата?

В заметках Людвига о порталах не говорилось.

— Я предупреждал, чтобы вы держались подальше от политики, — продолжил Ардовен, посмотрев на меня и Лютиэну, — И вы не подвели. Молодость — это время, когда приятно делать то, что делать запрещают, правда? Но время для игр закончилось. Я бы хотел найти более мягкий путь, поверьте, я собирался этим заняться и прорабатывал варианты, но от этого пришлось отказаться. Я не отступлюсь, пока не получу книгу. И буду готов на что угодно ради этого.

Ну вот. Теперь он вывалил настоящий ультиматум вместе с угрозами.

Не нужно быть гением, чтобы понять, на что он намекает. Праймы, Маат’Лаэде — неприкосновенны на территории Триумвирата. И Ардовен объявил, что этой неприкосновенности больше не будет.

Судя по кислой физиономии Фаниэль, она тоже это поняла.

А я понял, что ощущаю эмоции целой толпы, которая окружила вигвам.

Опасливость, нервозность, взвинченность. Ребята снаружи напоминали бочки с порохом. Бочки, которые перевозил в трюме корабль, сейчас обстреливаемый пиратами.

Так что от большой трагедии нас всех отделяла лишь крепость выдержки кучки солдат, которых завели прямиком в лагерь враждебно настроенных дикарей.

— Ну уж нет, — покачал головой я, — Нельзя просто заявиться с оравой головорезов и присвоить чужой успех, не удосужившись ни попросить, ни объясниться.

Воздух будто кристаллизовался. Любое движение, любой шорох могли запустить цепную реакцию насилия. Я чувствовал, что терпение у эт’Иильубер на исходе. Как всякий, кто привык к повиновению, он находил любую задержку оскорбительной для себя.

— Что… что происходит? — выдавила Дженни, сев на циновке и потирая глаза. Проморгалась, увидела Ардовена и вытаращилась, точно увидела призрака.

Вводить в курс дела пикси никто не спешил. Анна прижимала к себе дневник с видом, который говорил, что она скорее расстанется с мозгами, чем с книжкой. Я подозревал, что с этим Ардовен мог подсобить. Не зря же у него на поясе висела кобура с пистолетом.

Наверное, не стоило Мегедагику вставать в угрожающую позу. А раз уж встал, не стоило ему призывать духов покарать вторгшегося в святая святых эльфа. Или стоило сделать это куда быстрее.

Потому что Ардовен заметил приготовления шамана и выхватил пистолет, чтобы прикончить индейца.

С моей стороны было вполне естественно задержать эльфа. Я сковал его, но не заткнул рот. Ардовен произнёс очень много вещей, в которых я хотел бы разобраться.

Лишённый свободы движения, эльф задёргал головой. Первоначальное изумление быстро сменилось яростью — и решимостью.

Я-то полагал, что он не подвергнет опасности свою шкурку, несмотря на высокопарные речи о необходимости жертв. Так что для меня стало неожиданностью, когда он заорал:

— Убить их всех!

И если бы его услышал один Бигби, то положение осталось бы терпимым.

Но заорал — это именно заорал. Ни капли не озаботился презентабельностью или изяществом. Пламя бесшабашности в глазах эльфа разгорелось сильнее.

А затем стало не до него.

Потому что, как оказалось, солдаты припёрлись в лагерь алгонкинов не безоружными.

Свист пуль и дробное трещание винтовок были мне знакомы. А вот громкое шипение, раздавшееся со всех сторон, нет.

Вот только именно после этого шипения к крикам ярости и потрясения краснокожих добавились вопли нечеловеческой боли.

Это было неплохо, поскольку боль питала меня. А вот то, что Бигби, стремительно терявший человеческий облик, бросился ко мне, было паршиво. Каким-то звериным чутьём он угадал, что именно я спеленал Ардовена. В иных условиях оборотень не стал бы проблемой.