Эльф из Преисподней. Том 2

— Если мальчик конопат,
Разве мальчик виноват,
Что родился рыжим, конопатым?

Ощущая, что во мне поднимается волна ярости, я прошипел:

— Кто? Какой недоумок сотворил… это?!

Наступила неуютная тишина. Медленно и неуверенно Пётр поднял руку.

Глава 25

К счастью для Белавина-младшего, поблизости оказалась Лютиэна. Не будь рядом вещи, ситуация закончилась бы для него весьма плачевно.

Я сделал несколько глубоких вдохов-выдохов. Не то чтобы это имело физиологический смысл в бумажном пространстве — скорее, речь о сопутствующих размеренному дыханию коннотациях. Они и успокоили меня. Так уж устроено литературное поле.

Можно работать дальше.

— Но почему Антошка? — недоумевала Ванда. Она и Кана были единственными, кроме Петра, кто был знаком с этим персонажем.

И если Кана при появлении рыжего мальчишки умилилась, то инквизиторша была порядком озадачена.

— Да просто вспомнилась книжка, которую в детстве прочитал, — оправдывался дворянин, — Там же было про убийство деда… Я несколько ночей потом не спал.

— Но-но, — предупредил Антошка, — я дедушку не бил, я дедушку любил.

Прелестно. Нашим путеводителем стал герой детской истории. Как раз то, что нужно для того, чтобы распутать паутину защиты Людвига.

Предполагалось, что овеществлённое содержание будет существенной подмогой. Я постарался представить, как это веснушачья бестия с серьёзным видом рассказывает о магических печатях. Увы, воображение пасовало.

— Перенеси нас к сердцу книги, — потребовал я у Антошки.

Уж это-то он как оглавление дневника мог обеспечить.

— Я не люблю работать, — загундел мальчишка.

Технически выбрать друга-помощника можно один раз. Изменить его впоследствии не получится, ибо он направляет дальнейшее течение истории. Это как с рекой. Можно прокопать её русло, но когда по нему побежала вода, то не стоит рассчитывать на то, что она вдруг пойдёт вспять или поперёк.

И я искренне надеялся на то, что Антошка ничего этого не знал. Иначе его не впечатлило бы то, как я схватил его за шкирку и как следует встряхнул.

— Или ты помогаешь нам, или твои клочки разлетятся по всему дневнику, — проникновенно сказал я.

Малец струхнул. Примирительно махнул лопатой, едва не зарядив себе по приплюснутому носу.

— Ладно-ладно, только поставь меня.

Я отпустил Антошку и стряхнул с его плеча пылинку. Мальчишка покосился на меня, однако ничего не сказал. Он завертел лопату в руках, и пространство, подчиняясь созданному им водовороту, свернулось — и развернулось в другом месте.

Страницу перелистнули.

Со всех сторон нас окружали цифры и числа, образующие непрерывный поток, уносившийся вдаль.

— И что это? — спросил я у Антошки.

Это-то он должен знать. Как-никак, он воплощал в себе эссенцию примечаний.

— Путь, которым прошёл Луи-Франсуа-Антуан Арбогаст, — ответил мальчонка, — Вам нужно повторить его, чтобы открыть и обосновать формулу Фаа-ди-Бруно.

С магической теорией Земли у меня было плохо. Я оглядел спутников, но никто, похоже, понятия не имел, что делать со всеми символами, парящими в воздухе. Даже Фаниэль откровенно растерялась.

— Тут что, никто не изучал магическую теорию?! — воскликнул я.

— Так это не магия, — усмехнулся Антошка, — Это математика.

— Мои познания в математике заканчиваются на умножении, — растерянно сказала Ванда.

Проводник пожал плечами.

— Наверное, вам и умножение пригодится.

Я развернулся к нему.

— Ты должен дать нам подсказку. Ты ведь путеводитель по дневнику.

Ухмылка Антошки стала злорадной. Он отпрыгнул от меня и издевательски пропел:

— Тили-тили, трали-вали,
Это мы не проходили, это нам не задавали,
Па-рам-пам-пам, Па-рам-пам-пам.

И, на прощание помахав нам ладонью, он исчез в чернильном всплеске. Мы остались наедине с прорвой символов, о применении которых не имели ни малейшего понятия.

— Как быстро течёт время здесь? — спросила Лютиэна, — Если соотношение в нашу пользу, скажем, за год тут проходит секунда там, можем потратить сотню-другую лет, разбираясь с доказательствами.

У людей её предложение вызвало яркое неодобрение. Не слушая глупые препирательства, я вновь обозрел математический лабиринт.

Плохо дело. С другой стороны, у меня был припрятан козырь в рукаве. Если я использую его, то, возможно, сумею повернуть расклад в нашу пользу.

Целиком ситуация не изменится, но станет проще.

— Эллеферия! — позвал я.

Богиня повернулась ко мне, и я заговорил:

— За последнее время ты окрепла. Можно сказать, ты стоишь на границе жизни и смерти. Твой потенциал значительно усилился с того момента, как я повстречал тебя в межпространственной темнице.

Немного лести не повредит. Если я заставлю её поверить в свои силы, это поспособствует задумке.