Элеанор и Грей

– Ты в порядке, сынок? – спросила она, прекрасно зная, что это не так. Но я солгал.

Я постоянно лгал.

– Все хорошо. Чуть позже я проверю, написала ли Эллисон письмо для Элеанор с замечаниями по работе. Спасибо, что пришли сегодня, Клэр.

– Конечно, милый. Я всегда буду рядом, – пообещала она.

Она не лгала.

Она никогда не лгала.

Я глубоко вздохнул, отгоняя чувства, обуревавшие меня.

Я никогда не позволял себе плакать.

И я не хотел скорбеть.

Я не хотел больше ничего чувствовать.

Не хотел смиряться с тем, что ее больше нет.

И я стал делать то, что хорошо умел. Я отправился на работу, изгнав тоску, пытавшуюся заполонить собой каждое мгновение каждого нового дня.

24 Элеанор

– Тебя приняли?! – вскричала Шай, когда в тот день я появилась на пороге ее квартиры, взволнованно теребя пальцы. – О боже, мы должны это отметить!

– Ах, да. Меня приняли. – Хотя я до сих пор не могла в это поверить. Выйдя из дома Грейсона, я пребывала в каком-то тумане, не понимая, случилось ли все это на самом деле или у меня просто галлюцинации.

– Прости, но ты что, не рада? – удивленно поинтересовалась она. – До собеседования ты была в таком восторге, представляя, как получишь эту работу! Что изменилось?

– О, многое, – пробормотала я, входя в квартиру. Последние два года мы жили вместе, и я не могла представить, как смогу жить с кем-то еще. Мы с Шай были словно инь и ян.

Подойдя к холодильнику, я достала пирог. Я всегда могла положиться на кузину, запасавшуюся лучшими сладостями.

В конце концов, она ведь работала в пекарне. И хотя это не было работой ее мечты, ей там нравилось. Дни она проводила в пекарне, а по ночам писала сценарии для фильмов. У Шай был настоящий писательский талант. Она могла так закрутить сюжет, что вам хотелось хохотать и рыдать одновременно. Шай ждала своего звездного часа и заслуживала этого, как никто другой. Она была невероятно талантлива. И я не сомневалась, что однажды она оставит свой след в киноиндустрии. Наступит день, и ее имя появится в финальных титрах какого-нибудь блокбастера.

Я плюхнулась на диван с куском пирога и двумя вилками. Шай уселась рядом и охотно взяла свою вилку.

– И что означает это твое «многое»?.. – спросила она.

– Ну, я узнала, кто мой работодатель, – откликнулась я.

– Святые угодники, неужели сама Бейонсе?! – взвизгнула она. – Мы как раз обсуждали с мамой, что это наверняка какая-то знаменитость, судя по той куче денег, что они предлагают.

– Нет, не Бейонсе. – Я расхохоталась, подумав, как забавно, что мы с кузиной подумали об одном и том же. Иногда мы вели себя, словно близнецы. Всегда были на одной волне. – Но это тот, кого мы знаем… точнее, знали.

– Да ладно? Теперь я просто сгораю от любопытства. И кого из богачей мы знаем?

– Грейсон.

– Какой Грейсон?

– Грейсон, Грейсон. Грейсон Ист.

У нее отвисла челюсть, и она прерывисто вздохнула.

– Не может быть!

– Видишь! У меня была точно такая же реакция. Полагаю, он стал генеральным директором отцовской компании по производству виски.

– Это безумие. Нет, это за гранью безумия, – заметила Шай. – Вот черт. И как он? Что сказал, увидев тебя?

– Гм, на самом деле ничего. Он почти все время молчал. И это было так странно, Шай. Он так… изменился, стал полной противоположностью того мальчишки, которого мы знали.

Грейсон, которого я помнила, был всей душой открыт миру. В его голосе звучало столько надежды, он мечтал о светлом будущем.

А Грейсон в библиотеке особняка казался мне совсем другим человеком.

Это был кто-то совершенно незнакомый, и я не могла понять, что испытываю к нему.

– Это поразительно. Ведь вы с ним были так близки, пока ты с родителями не переехала во Флориду.

– Да. Если честно, он тогда оказывал на меня большое влияние, но сегодня вел себя так, будто не знает, кто я такая.

– Но он взял тебя на работу. Это что-нибудь да значит, а?

– Возможно… Но видела бы ты его. Он был так… холоден.

– Недружелюбен? Или груб?

– Нет, не совсем так…

Грейсон не был грубым или недружелюбным. Он просто… был собой. Мне было нелегко описать его поведение. Считать его недружелюбным было бы чересчур предвзято, но добрым назвать его язык не поворачивался. Он казался загадочным, словно множество разных мыслей проносились в его голове, но он никому о них не рассказывал.

– Просто он уже не тот человек, которого я знала. Думаю, мне просто надо к этому привыкнуть. Но в любом случае мне будет сложно работать у него.

– О боже, работа у первой любви, я и представить такого не могла.

– Я и сама все еще пытаюсь это представить.