Экзотеррика. Роботы Предтеч

Звезда была совсем крохотная, в четыре раза меньше жёлтых звёзд с температурой в шесть тысяч градусов, и обладала всего одной планетой. Имеется в виду – целой. Остальные, судя по всему, были разрушены, превратились в кольца обломков. Зато уцелевшая, вращавшаяся в поясе жизни, представляла собой ровный шар, разделённый по экватору горным поясом, а по сути – равнину со множеством лугов, поросших травой. Никаких сооружений на ней не было, равно как другой флоры, только сочные, зелёные с жёлтым, цветущие луга, приспособленные для пастбищ, если бы на ней существовали стада травоядных.

Первым желанием Меча было уничтожить планету, бросавшую вызов злобной силе космоса, которую кто-то явно предназначил для каких-то целей, не то в качестве запасника для переселения, не то ради райского уголка для отдыха. Покопавшись в памяти, робот обнаружил лишь небольшой файл о существовании таких миров по всей Вселенной, оставленных ещё Предтечами сотни миллионов циклов назад. Сохранились даже сведения о попытках заселения «заказников» другими расами. Но данных в базе Меча, чем закончились эти попытки, не было. Пришлось довольствоваться констатацией факта. Мало того, идея разрушать планету внезапно исчезла, когда пульсирующий как сложнейший фрактал, связанный из тел церротов, гигант опустился на равнину где-то на полюсе: здесь располагалось плато, прорезанное красивыми речными долинами, озёрами и водопадами, а в самом центре находилось чашевидное углубление, – и ощутил необычное для себя волнение. Создавалось впечатление, что, будь у Меча собеседник, он с удовольствием посидел бы с ним на дне чаши и побеседовал. Хотя, что такое беседа, Меч, по сути, и не знал. Во всяком случае, создатели с ним этой необычной деятельностью не занимались.

Планета осталась целой. Последняя мысль робота была – обследовать все звёзды этого куста в скоплении и вернуться, чтобы без спешки изучить пушистый травяной рай и выяснить, почему он остался цел. Возможно, у него существовал защитник, который и не дал врагу уничтожить мирок.

Следующий визит принёс путешественнику ещё один эстетический сюрприз.

Коричневая карликовая звезда обладала разветвлённой планетарной системой из семнадцати планет, и когда-то её населяла раса четырёхлапых существ, ловко перемещавшихся по любым неровностям почвы. В памяти Меча о них хранился неплохой материал, и он с интересом познакомился с их обликом, в чём-то схожим с обликом самих церротов. Люди назвали бы этих существ лемурами. Но на мыслежестовый язык церротов это название точно не переводилось, и Меч назвал их цепколапохвостами.

Самое удивительное, что эти небольшого размера разумники создавали гигантские скульптурные композиции на поверхности планет, остатки которых Меч обнаружил по всей системе. Цепколапохвосты селились внутри композиций, создав целые сети ходов и тоннелей, и защищались от врагов с помощью таких же исполинских машин. Люди назвали бы их ракетными комплексами, неплохо справлявшимися с кораблями пришельцев. И всё же четырёхлапы проиграли, а их селения на планетах родной системы остались пустыми, постепенно разрушаясь от времени и навевая ностальгию по прежним спокойным временам тем, кто мог наблюдать за планетами извне.

Меч провёл в системе несколько необходимых длительностей (эти временные отрезки можно было назвать часами), нанёс несколько энергетических шлепков по десятку наиболее сохранившихся «полей скульптур», наметил новый маршрут и внезапно почувствовал странное томление, которое можно было охарактеризовать как усталость, умей он уставать. Но понятие усталости роботу было недоступно, и, проанализировав томление, он понял, что ему хочется вернуться назад, на планету, поросшую травой.

Если бы он мог удивляться, Меч бы удивился. Однако в нынешнем состоянии он лишь отметил нештатный глюк и постарался устранить его, перезагрузив операционку.

Помогло, но ненадолго. Желание вернуться отступило, но не исчезло, что требовало более детального анализа. Тогда робот решил посетить следующую звезду, а потом всё же заняться чисткой программы, вернувшись на «планету-пастбище».

Глава 9. Экзот экзоту рознь

От воды поднимался лёгкий утренний туман.

Пахло свежестью, лесной прелью, травой, ряской, чистой водой, слышались птичьи голоса, плеск рыбы в ручье…

Потом сквозь эти благостные звуки послышался нежный девичий голос, сложившийся в песню, и Антон гибко поднялся на ноги, вглядываясь в берёзово-сосновый лес позади.

Сквозь космы тумана проступила мерцающая светом девичья фигурка. Ещё мгновение – и он остолбенел, разглядев, кто вышел к нему из пелены утренней благодати.

Пение прервалось. Одетая в полупрозрачный белый сарафанчик, девушка распахнула дивные синие, с фиолетовыми искрами, глаза, с удивлением всмотрелась в космолётчика, нереально, сказочно, невероятно красивая, ангел во плоти! Раздался её неожиданно низкий, мягкого контральтового тембра голос:

– Оле… андр?