Эксперимент

По всей видимости, верны оба ответа. С одной стороны, мы прекрасно знаем о том, что даже нынешние племена охотников-собирателей искренне не понимают нашу систему ценностей, потому что она им представляется насквозь искусственной и надуманной. Они живут в ладу с окружающим их миром и не хотят сверх того, что имеют, и хотя они не репрезентативны в том, какими были наши предки – в силу того, что они тоже эволюционировали всё это время – они показательны в том, что значит существовать сообразуясь с напрямую доступными ресурсами, извлекая их биологическими средствами, а не с теми, что достаются благодаря высоким технологиям и удалёнными от нас на расстояния, превышающие наши возможности достичь их в сколько-нибудь разумный срок на своих двоих. Выражаясь иначе, они берут то, что лежит на поверхности, и не пытаются приобрести больше.

Вместе с тем, очевидно, что многие из них были соблазнены тем, что предлагала цивилизация, и со временем оставили свои воззрения и даже землю взамен на то, что она им сулила – удовлетворились ли они своим решением или нет при этом неважно, критично то, что их культура исчезла. Сегодня почти не осталось таких человеческих коллективов, которые бы целиком и полностью полагались на свои силы, и это есть непосредственное следствие воздействие современного мира как в сфере сугубо материального обеспечения, так и ментального очарования, которое он производит.

С другой стороны, весьма сомнительно, чтобы с самого начала в нас не было бы ничего такого, что бы каким-то чудом привело к нынешнему положению. В конце концов, никто и ничто – исключения, разумеется, были, но они не слишком убедительны в общей картине – не заставляли нас селиться в городах, как и не принуждали нас покинуть первобытный рай. Совершенно определённо в нас было что-то, что подталкивало нас к тому, чтобы всё-таки перемещаться, а, кроме того, менять образ жизни.

Во многом это связано с естественностью самой культуры. Хотя и считается, что она неким способом возвышает нас над всеми прочими существами, в реальности она есть ровно такой же продукт эволюции, что и все остальные. Социальность столь же естественна, как и, скажем, хождение на задних конечностях или эхолокация, но будучи доведённой до абсурда она выдаёт такие результаты, которые никто не ожидал.

Это отчасти похоже на ситуацию с хвостом павлина, который мешает самцам этой птицы летать – но не ставит крест на этой способности, это критично, мы тоже в полной мере за рамки своей природы не вышли и вряд ли когда-нибудь это сделаем – однако не препятствует тому, чтобы самки и дальше склонялись в пользу шикарного плюмажа, а потенциальные кавалеры его увеличивали – но также не до нелепости. Мы тоже создаём сюр и даже верим в него, но это более чем естественно, принимая во внимание то, что соответствующие коды воплощаются заранее заданным механизмом и никогда за его пределы не выходят. Мы ещё вернёмся к этому вопросу в последующих главах, а пока нужно отметить вот что.

Не стоит наивно верить в то, что в прошлом человек был не в состоянии принести такой ущерб природе, который бы не был долгоиграющим или который бы не внёс серьёзные искажения в общую картину. Если на это были способны скромные бактерии – или водоросли – то существо крупнее явно может творить и не такое. Если мы посмотрим вокруг, то мы увидим, что и обладая достаточно невыразительными – с точки зрения космической значимости, стоит заметить, что у тех же фантастов не хватает даже воображения на то, чтобы создавать не планеты, подобные Земле, а если уж на то пошло целые солнечные системы, а то и вовсе млечные пути, ровно такие же, как наши собственные – инструментами мы сумели основательно здесь наследить, но в этом отношении мы недалеко ушли от наших праотцов, а, значит, и те тоже были вправе рассчитывать на то же самое, тем более, что мы их потомки.

Любой новый вид чуть ли не по определению является инвазивным, по крайней мере вначале. Затем природа, условно выражаясь, привыкает к его присутствию и вписывает его в единое полотно, тем самым провоцируя его стазис, т.е. неизменность на протяжении многих тысяч, если не миллионов лет. Сколь бы ни было мало то или иное животное, оно оказывает влияние на свою среду обитания, а задача всех остальных состоит в том, чтобы приспособиться к нему, а его, соответственно – к ним. Эта пульсирующая и динамичная система, и нас не должно удивлять, что порой в ней случаются неприятности, которые, впрочем, относительно быстро устраняются, точнее, инкорпорируются в наличную сеть.