Экспедиция

Они шарили в шкафу, громко переговаривались. Вероятно, они решили приготовить себе на ночь что-нибудь поесть, так же как и я. Я сделала несколько шагов вперёд, встала в открытом дверном проёме, как в раме, на меня падал свет из кухни. Прошло несколько секунд, прежде чем Карстен заметил меня. Увидев письмо у меня в руках, он сразу понял: что-то случилось. Даже при слабом освещении я могла разглядеть, что он побледнел. Наши с ним взгляды пересеклись.

– Получила привет из дома? – спросил он.

Я не стала юлить:

– Мои родители заложили дом моей бабушки и прислали тебе все деньги. Но на счёт экспедиции такая сумма не поступала. Может, изволишь объяснить, куда делись деньги?

Карстен неуверенно кашлянул. Он собирался рассказать мне обо всём, но в последнее время я выглядела такой подавленной, что он опасался за моё душевное здоровье и не хотел, чтобы я переживала.

Зато Камилла призналась мне, куда делись деньги. Она и Мадс уже много недель назад узнали обо всём. Им пришлось внести деньги под гарантию, которую «Эйрлифт» потребовал по контракту – за перелёт на Северный полюс. Они были вынуждены согласиться. В противном случае вертолётная компания отказывалась брать на себя обязательства.

Я рассмеялась – холодно и презрительно. Видимо, «Эйрлифт» уже и раньше имел дело с людьми вроде нас. Они хорошо понимают, что их компании не надо брать на себя ответственность доставлять экспедицию на льдину, а потом они будут вынуждены вернуть её на материк бесплатно, потому что ни у кого из них денег нет. Я не могла вымолвить ни слова. Моё лицо застыло как маска. А как обстоят дела с другим рейсом, ведь вертолёт должен был отправиться на Северный полюс, чтобы привезти собак? Разве Свейн уже заплатил за перелёт?

Никто из них не ответил. Мадс сделал ко мне несколько шагов. Вытянул руку вперёд, словно хотел помочь мне подняться на ступеньку, туда, где находились остальные.

– Мы обсуждали это всю ночь, – сказал он. – Не знали, что нам делать. Что ты можешь предложить?

Карстен подскочил к Мадсу и протянул к нему руки.

– Да помолчи ты, ради бога. Хватит её мучить. Она и так сделала для экспедиции больше чем достаточно. Если бы не великодушный жест её отца, нам пришлось бы всё отменить.

Его глаза с мольбой смотрели на меня. Никогда раньше я не видела его таким бледным.

– Попробуй всё-таки сохранить хотя бы капельку доверия ко мне, – сказал он. – Клянусь тебе, что я постараюсь всё уладить.

Медленно я сделала шаг назад. Прочь от этого неведомого мрака, который я видела на их лицах и частью которого я не желала стать. Я заговорила – и обращалась только к Карстену. Слова срывались с моих губ и катились по полу как камушки. Если дом моей бабушки будет продан с молотка потому, что экспедиция не исполнила свои обязательства, то нашему союзу конец. Я повернулась и вошла в наш номер.

Глава 20. Свейн Ларсен

Журналисты звонили по много раз в день. Все интересовались самочувствием Свейна Ларсена. Большинство из них бывали на Шпицбергене и освещали отъезд экспедиции, так что их не удовлетворяли формальные ответы. Больница в Лонгиере не имела ни полномочий, ни возможностей отвечать на такие вопросы. Туре Даль отсылал к семье. Отца Свейна Ларсена ждали на Шпицбергене. А пока всех информировала Камилла Фриис, жена Мадса Фрииса. Она была официальным каналом связи экспедиции с внешним миром. По её версии, у Свейна Ларсена ничего серьёзного нет, просто усталость и простуда. А такое развитие событий было предусмотрено? Само собой разумеется, у них есть на примете резервный участник.

Главный врач больницы считался весьма рассудительным и благоразумным человеком. Он работал на Шпицбергене много лет и видел несчётное количество ужасных трагедий, искалеченных тел. Его нелегко было вывести из себя, но теперь он был озабочен. Ранним утром он позвонил в администрацию губернатора и сказал, что если кто-то хочет допросить Свейна Ларсена, чтобы узнать, что случилось там, на льдине, то нужно сделать это как можно скорее. Пациенту становится всё хуже, он теряет силы, и к тому же у него появились галлюцинации. Ему очень сложно отличить фантазию от реальности. А Кнут не рассказывал начальнику полиции – что там произошло, на льдине? Не заболел ли ещё кто-нибудь из других участников?

Том Андреассен был так же обеспокоен, как и главный врач. Последние сутки администрация губернатора не могла выйти на связь с экспедицией. Никаких вестей от Кнута. Начальник полиции и сам хотел заехать в больницу, но почему Туре называет это допросом? Лучше использовать нейтральное слово – беседа. Ему не хотелось чересчур драматизировать ситуацию.

– Я хочу поговорить с тобой кое о чём, – сказал главный врач. – Мы получили результаты проб. У мёртвых собак они негативные. Но нам не хватает данных. К счастью, Кнуту хватило здравого смысла и он прислал домой ещё живого пса. Что с ним теперь?

– Он вполне здоров. Инъекции, кажется, ему помогают.

– Нет ли кровотечения из носа или в стуле?