Экспедиция

Во время промежуточной посадки в Тромсё некая дама из персонала аэропорта подошла ко мне и протянула письмо. Мои родители отправили его на адрес отеля «Рика», в котором по пути на Шпицберген собирались переночевать участники экспедиции. Но в самый последний момент мы решили изменить маршрут. Свейн настоял на кратчайшей промежуточной посадке в аэропорту Лангнес. Он хотел попасть в Лонгиер, чтобы забрать собак, которых он договорился купить в питомнике «Полар Кеннел». Или мы все вместе поедём на север, или он отправится один в Лонгиер. Он держался чересчур независимо и часто протестовал против инструкций и распоряжений Карстена.

Я сидела, держа в руках запечатанное письмо, написанное хорошо знакомым мне почерком отца. У меня появилось предчувствие, что это письмо заставит меня почувствовать себя ещё более одинокой, чем до сих пор. Меньше всего мне хотелось бы, сидя в самолёте, плакать при всех.

Терье и старый Фредерик Кремер присоединились к нам в Тромсё, и мы почувствовали себя настоящей командой, когда вышли из самолёта в Лонгиере. Участники экспедиции, рюкзаки, лыжи, ящики с провиантом, собачьи упряжки. Целая команда журналистов и фотографов. Представители самых состоятельных спонсоров.

Складывалось такое впечатление, что мы находимся в эпицентре шторма. Сама я не попадала в такую ситуацию, но читала, что в центре головокружительного хаоса есть точка абсолютной тишины и спокойствия. Именно так я себя и чувствовала. Я слегка откинула голову и ненадолго остановилась на заснеженной земле у самолётного трапа. Пронизывающий холод и мрак, свет исходил только от огней аэродрома.

Более половины пассажиров имели то или иное отношение к экспедиции. Я медленно плелась позади улыбающейся и оживлённой толпы. Желающих взять у меня интервью не наблюдалось. Я ведь была не участницей, а всего лишь женой Карстена. Но я не возражала против того, чтобы нас – меня и Камиллу – фотографировали. Камилле выпала более увлекательная роль – она числилась хроникёром экспедиции. Редактор её издания решил проследовать с экспедицией до самого Шпицбергена. Он и сам был заядлым путешественником и с восторгом приобщался к жизни и ритму экспедиции и даже уже начал говорить «мы».

Официальное прощание экспедиции с цивилизацией состоялось в интерьерах самого знаменитого ресторана Лонгиера, в легендарном «Хюсет». Раньше там располагались дом собраний и кинотеатр.

Теперь этот бетонный колосс приютил ресторан и традиционное кафе, где подавали недорогие обеды. Между прочим, я никогда не смогла бы подумать, что в этом ресторане имеется известный на весь мир винный погреб. Прославленный «Хюсет» напоминал скорее старый провинциальный рабочий клуб. У входной зоны царил ледяной холод, но зал украшали накрахмаленные белые скатерти и хрустальные бокалы. Здесь участники экспедиции, прежде чем сесть за стол, выпили шампанского.

Банкетный зал и примыкающие помещения были зарезервированы для нас. На торжественном ужине присутствовал также губернатор Уле Харейде. Он кратко поприветствовал экспедицию в Лонгиере – подобные речи он произносил уже много раз. Всего нас – участников и гостей – насчитывалось более сотни человек. Карстен уверил, что счёт оплатят спонсоры.

– Само собой разумеется, – сказал он.

Ведь нам приходилось экономить каждую крону, чтобы оплатить транспортировку вертолётом с Северного полюса.

Я не очень хорошо помню этот вечер, большинство событий не запечатлелось в моей памяти. Словно меня от других гостей отделяло облако тумана. Свечи на столах, люстры на потолках и софиты на стенах – всё это было не для меня. Единственное, о чём я могла думать, так это о том, что через три месяца всё закончится. Только бы они отправились в путь, только бы они достигли цели. Оплатит ли кто-нибудь из спонсоров расходы по их транспортировке с Северного полюса? Карстен и Мадс считали, что кто-нибудь найдётся, ведь счёт экспедиции опять приближался к нулю.

Еда была хороша, произносились торжественные речи. А после того, как на столы подали коньяк и кофе, настроение стало ещё веселее, ещё беззаботнее. У меня разболелась голова, и я сказала об этом Карстену.

– Разумеется, ты можешь вернуться в гостиницу и лечь в постель, – сказал он.

У него сияли глаза, он был возбуждён. Мне не следовало бы думать о нём и терзать себя – это было ни к чему. Лучше, если я приведу себя в порядок и буду в хорошей форме ранним утром, когда всех участников начнут фотографировать и снимать на аэродроме перед тем, как вся процессия отправится к архипелагу Семь островов.

«А как же мы?» – вот о чём мне хотелось спросить. Успеем ли мы с Карстеном попрощаться, найдётся ли время только для нас двоих?

Ресторан «Хюсет» располагался посреди большого плато. По другую сторону дороги возвышалась стена гор. Там угадывались старые разрушенные деревянные каркасы – руины бывших угольных шахт.