Эйцехоре

Конечно, существуют и существовали в прошлом отдельные личности, которые были способны огромным усилием воли и духа подавить в себе злое начало, сведя к минимуму воздействие эйцехоре. Но такая практика подавляющему числу людей не по силам. Пользуясь терминологией З. Фрейда8, разделявшего личность человека на три структурных компонента – Оно (бессознательное), Я (предсознательное) и Сверх-Я (сознательное), – можно предположить, что эйцехоре скрыто где-то в самых глубинах бессознательного, отчего с ним тяжело не только вести борьбу, но и просто идентифицировать его для фокуса этой борьбы. Вся эта борьба будет происходить в предсознательной зоне, где столкнутся не на жизнь, а на смерть не только сознательные культурные установки и чудовища из бездн бессознательного, но и сонмы призрачных проекций (своего рода симуляции реальности), сгенерированные бессознательным с целью окончательного запутывания борющихся друг с другом внутренних персонажей. Было бы слишком просто думать, будто некий механизм поместили в структуру человеческого мозга. Отвергнутая современной наукой теория триединого мозга9 могла бы запросто усмотреть эйцехоре где-нибудь в мозжечке и даже обосновать его пробуждение создаваемым деятельностью неокортекса напряжением с рептильной частью и наложением этого конфликта на лимбическую систему. Выглядело бы изящно и даже согласовывалось бы с фрейдовскими категориями Оно, Я и Сверх-Я. Но думается мне, что дела обстоят куда сложнее. Нужно обладать нечеловеческой остротой внимания и предельной ясностью мысли хотя бы для того, чтобы не побороть злое начало, нет, а просто перенаправить его (сублимировать10, если по Фрейду) в некое созидательное русло, так, как делал, например, Шерлок Холмс (будучи хоть и литературным героем). «Так быстры, неслышны и вкрадчивы были его движения, точь-в-точь как у ищейки, взявшей след, что я вдруг подумал, каким бы страшным преступником он мог бы быть, если бы направил свой талант и свою энергию не в защиту закона, а против него», – писал А. К. Дойл в рассказе «Знак четырёх». А в другом месте мы можем прочитать и признание самого Холмса: «Признаюсь, Ватсон, я всегда думал, что из меня вышел бы замечательный преступник» («Конец Чарльза Огастеса Милвертона»). Но надо понимать, что подобная сублимация может оказаться уловкой, и это весьма ярко показано в другом романе – в книге «Дремлющий демон Декстера» Джеффи Линдсея, по которому сняли многим известный сериал «Декстер».

Особенно ярко влияние эйцехоре выражено в человеческой сексуальности. Сексуальность – это вовсе не составляющая инстинкта. Инстинкт – это у животных. И он имеет свои рамки. У человека же сексуальность выходит за все разумные пределы, затягивая в себя, словно воронка, зачастую всю человеческую личность целиком и становясь его вторым «я», расщепляя сознательную сферу на нестыкующиеся друг с другом части. Не зря Фрейд в своём психоанализе уделял сексуальности такое важное место, придумав даже специальный термин — либидо11. Сексуальность, как ничто другое, связана именно с физической телесностью. Принцип удовольствия, лежащий в её основе, в большинстве случаев становится лишь причиной страданий, порождая потоки гавваха и эйфоса. Но само удовольствие становится иллюзорным, всякий раз оставляя человеку лишь жалкие крохи с обещанного в мечтах пира. Андреев знает куда уходит бо́льшая часть «добычи» – в слои Дуггура (лунного ада): «Восполнение жизненных сил бесчисленного населения Дуггура совершается за счет нашего слоя: излучение человеческой и отчасти звериной похоти, так называемый эйфос, беловатыми ручьями медленно и вязко движущееся вдоль улиц Дуггура; они его впивают в себя. Такая пища соответствует их собственному существу: похоть – смысл, цель, содержание и пафос их жизни. Острота наслаждений, испытываемых ими, во много раз сильнее, чем способны испытывать мы».

Именно по этой причине многие религии и духовные практики так отрицательно относятся к сексуальности, признавая за ней лишь право на продление рода. Хорошо, если вы Данте, Гёте, Петрарка или Тургенев, которым по силам было сублимировать сексуальное напряжение в выдающиеся образцы письменного искусства. В противном случае вас ожидает мало хорошего.

Очевидно, что борьба с эйцехоре требует какого-то иного подхода, тем более что следует освободить от него не горстку людей из имеющихся на земле восьми миллиардов, а всё человечество в целом. Согласитесь, такая задача требует совершенно иного подхода.