Эйнемида I. Семена раздора.

– А у нас сбрасывают со скалы. Но парень тоже не растерялся: притворился покорным, а как только его отпустили, выбил Охромаху глаза и завладел его кинжалом. Одного раба прирезал тут же, второго догнал и убил прямо на улице, потом вернулся в дом, оскопил Охромаха, отрезал ему уши, нос и язык, и спокойно уселся ждать стражу.

– Достойно, – Палан довольно прицокнул языком. – Как же его не казнили?

– Царь решил, что раз Диоклет с Охромахом – эйнемы, и убитые рабы тоже принадлежат эйнему, дело следует судить Каллифонту, тот же дал Диоклету венок за доблесть. С тех пор парня зауважали, и он стал хорошим командиром – часто ли встретишь тысячника, которому и тридцати нет? – Энекл, тепло улыбнулся– У меня детей никогда не было, не знаю, как это – иметь сына, но, кажется, это похоже.

– Да, я видел, как ты о нём беспокоишься. Хвала тому, кто созидает и упорядочивает, всё уже позади. Выспится, и будет здоров.

– Я этого никогда не забуду.

– Пустое. Помочь в беде – долг мужчины, такое не требует благодарности. Ну, как ты себя чувствуешь, выговорившись. Стало легче на душе перед сном?

– Не знаю, но я так устал рассказывать, что сейчас усну прямо в кресле.

– Что ж, и это неплохо. Спасибо за рассказ и давай спать. Я не целитель, но предписываю тебе крепкий сон без сновидений, а завтра как можно скорее вернуться домой и не выходить оттуда до следующего утра.

– Прекрасно, ибо я уже предписал себе то же самое. Доброй ночи тебе, Палан.

Махом осушив чашу, Энекл направился к своему ложу. Уснул он за мгновение до того, как голова коснулась циновки.

***

Из дома Галила они вышли, когда ещё только рассветало. Город просыпался, уже появились первые прохожие, но для привычной нинуртской толчеи было ещё слишком рано. Полупустыми улицами, они неспешно побрели в сторону диоклетова дома. Диоклет отказался вызвать рабов с носилками, но слабость давала о себе знать, заставляя время от времени останавливаться ддя отдыха. Чтобы скрыть следы крови на одежде, медник одолжил им по длинному дорожному плащу, и теперь они выглядели словно паломники или караванщики, что, впрочем, и к лучшему – пока не прояснятся последствия бойни в пхакатовой таверне, встречаться со стражей не стоит. Энекл дал себе зарок вернуть плащ завёрнутым в самую дорогую ткань, что найдётся на рынке.

Возле узкой улицы Ашара-кадар путь дорогу загромоздил десяток крытых рогожей воловьих упряжек, сопровождаемых городскими стражниками. Одна из повозок застряла на ухабе и её усердно пытались сдвинуть с места. У некоторых стражников вид был такой, словно они побывали в бою – все в пыли и копоти, одежда изорвана, на коже доспехов подпалины. От повозок тошнотворно тянуло гарь. Энекл заметил под неплотно прилегающей рогожей человеческие тела и с оторопью осознал, что все повозки полны обугленных мертвецов

– Обильные доблестью Диоклет и Энекл, верные защитники трона, как я рад видеть вас в здравии, – раздался вкрадчивый голос, при звуке которого оба эйнема вздрогнули. Обернувшись, они увидели невысокого плотного мужчину в охряной хегевской тунике до пят и кирпичного цвета плаще без рукавов. Из-под белого в чёрную полоску тюрбана глядело улыбающееся круглое лицо, заросшее курчавой чёрной с проседью коротко стриженой бородой. Улыбался мужчина так, словно встретил давно потерянных друзей

– Привет тебе, Нефалим, – осторожно подбирая слова ответил Энекл. – Что ты тут делаешь в такую рань?

– Царская служба срока не знает, – развёл руками Нефалим, добродушно ухмыляясь. Он говорил по-эйнемски, чисто и правильно, с лёгким выговором чужеземца, прожившего много лет в Эйнемиде, – Как твоё самочувствие, Диоклет? Я вижу, рана не так серьёзна, как казалась. Прекрасная новость!

Энекл с Диоклетом переглянулись.

– Мне уже лучше, спасибо, – промолвил Диоклет.

– Откуда ты знаешь о ране? – резко спросил Энекл. В голове его проносились самые разные мысли, но ответа на вопрос «Что делать?» на ум не приходило. Бежать бессмысленно, драться тоже. Стоит шпиону скомандовать, и темницы с судом за убийство не миновать.

– Мой дорогой Энекл, каждый из нас служит повелителю шести частей света по-своему, – улыбнулся Нефалим, по-купечески заложив большие пальцы за пояс. Случайно или нарочно, взгляду открылся короткий меч на правом боку. – Ваша работа – сокрушать недругов царя, моя – знать всё, что происходит в его владениях. Кстати, о сокрушении: прекрасная работа! Настоящие друзья царя истребляют его врагов, даже выпивая в таверне.

– Каких врагов? – удивился Энекл.

– Скромность – вот подлинное украшение героя, – Нефалим благодушно рассмеялся. – Не ты ли этой ночью истребил сразу пятерых злодеев, клявшихся погубить вернейшего из слуг повелителя? Если бы не вы, царство лишилось бы одного из лучших сыновей… Впрочем, не будем об этом. Уверен, этот достойный человек ждёт не дождётся, чтобы поблагодарить вас лично.

– Ты про драку в таверне? – спросил Энекл, чувствуя себя словно в дурном сне. – С чего ты взял, что эти сопляки хотели кого-то убить?