Эйнемида I. Семена раздора.

– Жители городов часто думают, что в Плоской Земле нет ничего, кроме кочевий и стад. Это не так. В степи есть и города, например, у нас, хорагетов. Я родился в Фаде – это на берегу реки Имлон, неподалёку от ваших колоний в Таврофоне. Весну и лето хорагетские цари кочуют в степи, а осенью возвращаются в Фад. Город большой, там много жителей, кстати, немало и эйнемов. Хочешь, будем говорить на твоём языке? – последнюю фразу он произнёс на хорошем староомфийском, с почти незаметным гортанным выговором. Энекл от неожиданности вздрогнул.

– Ты говоришь по-эйнемски?

– Прежде, чем мы стали на прямой путь, у нас были шаманы и мудрецы. Шаманы заклинали духов степи, а мудрецы хранили знания – что-то вроде ваших философов. Одним из таких мудрецов был и я, а чтобы хранить знания, нужно знать языки. Староомфийскому меня обучил один из ваших философов, а таврофонское наречие в Фаде и так многие знают. С Хизифом и другими вашими городами у нас торговля: от нас – кони, скот, мясо и шкуры, он вас – ткани, вина и всё прочее. Кстати, хочешь ещё?

Энекл кивнул, и Палан налил ему из кувшина, что хозяин принёс Диоклету. Дурное и неразбавленное вино, после сегодняшних треволнений, пилось точно вода.

– Я слышал, ваша вера запрещает пить вино, – сказал Энекл, глядя, как хорагет наполняет свой кубок.

– Кто может запретить мужчине? – пожал плечами Палан. – У нас не так много запретов, больше предписания. Слово подсказывает, что делать стоит, а не чего не стоит. Надлежит блюсти пристойное поведение, ясность мыслей и чистоту речей. Если не уверен, что сможешь достойно себя вести после вина – лучше воздержаться. Каждый решает сам.

– Когда мы пришли, ты рассказывал про какого-то Указующего. Это ваш бог? Почему вас тогда называют алгуитами?

– Бог? – проповедник тихо, чтобы не потревожить спящего, рассмеялся. – Нет, Указующий никакой не бог, а человек, но величайший из них. Ему первому было ниспослано откровение, и с тех пор он несёт людям Слово, дабы приблизить торжество нового мира.

– Тогда кто такой Алгу? Это тот, кто судит и вознаграждает.

– Нет, что ты, – Палан покачал головой, – Тот, кто судит и вознаграждает – устроитель, создатель, начало и цель пути.

– Это бог?

Мы не называем Его богом. То, что люди вкладывают в это понятие, не имеет ничего общего с Его сутью.

– А Алгу?

– Алгу – турханское слово, «проводник» ‒ дословно «показывающий путь». Так турханы называют того, кто ведёт племя во время перехода через жадные пески. Когда турханы приняли Слово, они стали звать так нашего предводителя, ведь он ведёт людей прямым путём, сквозь зыбучие пески лжи и порока. На самом деле, его называют по-разному: посланник, учитель, предводитель, но Алгу или Указующий чаще всего. Это имя подходит лучше прочих.

– Как его зовут на самом деле? Из какого он племени?

– Мне неизвестно. Может быть что-то знают вожди семи племён – первые, кому он явился – но они об этом не говорят. Лицо его всегда сокрыто, а по речи нельзя понять, к какому народу он принадлежит.

– Почему?

– В знак того, что Алгу несёт Истинное Слово, ему дана способность понимать любой язык. Сколько ни есть племён в степи, с каждым он говорит на его родном языке, да так, будто всю жизнь провёл среди них. В Фаде я сам слышал, как он беседовал с эйнемскими философами, и его выговор был ничуть не хуже, чем у них. Был ещё случай, когда мы вступили в столицу кеременов. Там были то ли торговцы, то ли путешественники откуда-то с юга, от самого моря, себя они называли народом ла-о – никогда не видел таких чудных людей. Так даже с ними он свободно беседовал на их наречии.

– Никогда не слышал о подобном.

– Как и я прежде. Это великое чудо, и очень важное. Алгу говорит, нельзя читать Слово на чужом языке, так можно упустить смысл или неправильно понять. Он поручает знающим людям разных народов переводить Слово, а сам потом вносит окончательные правки. Я вижу, ты интересуешься нашим учением, могу найти для тебя эйнемский перевод. Это мудрая книга, в ней ты многое откроешь для себя.

– Э, нет. Твои боги может и могущественны, они спасли моего друга, и я благодарен, но мои боги – Эйленос Справедливый и его собратья. Это вера отцов, я не отрекусь от неё.

– Никто и не заставляет тебя отрекаться, я просто предлагаю узнать всё получше, а что дальше, решай сам. Подумай над этим.

– Подумаю, – сказал Энекл. Некоторое время они сидели в молчании, глядя на затухающие угли.

– Расскажи о себе, – нарушил тишину Палан.

– Зачем?

– Я вижу, ты неспокоен, тебя что-то тревожит. У нас считают, если рассказать другому о своей беде или поделиться прошлым, на сердце становится легче.

– Не думаю, что в моей истории есть что-то примечательное, но раз ты так хочешь… Скрывать-то мне всё равно нечего. Меня зовут Энекл, сын Гидаспа, мой отец был резчиком по дереву, а мать – дочерью ткача. Родился и вырос я в Эфере, в Технетриме – это ремесленный квартал.

– Красивое место? Я бывал в Хизифе – очень хороший город.